Дима зашел-таки, даже взял мочалку, гель выдавил и заявил, принимаясь за дело;

— Я тогда тебе спинку потру.

А я немного не поняла, уже же раскатала губу на кое-что другое.

И только спустя всего несколько секунд, до меня-тупицы дошло, в ванной нам, двум, мне с моим животом, Диме с его рукой, не светит ничего кроме ее прямого назначения. Максимум сможем кровать обновить.

— Все! Хватит, подай пожалуйста халат мне. — выбралась из ванны, Дима помог укутаться в уютный халат и тут же поцеловал.

В спальню двигались уже медленно, не прерывая поцелуя. Времена уже не те, прежняя скорость нам обоим может только сниться.

— Погоди, ты только ничего плохого не думай, но я свет выключу. — осторожно отстранившись, предупредил Дима.

— Что за детский сад…какой к черту свет…столько всего пережили…иди ты к черту со своим светом… — потеряв всякое терпение, пробежалась нетерпеливо пальцами, по пуговицам его рубашки.

Тут же опустилась перед ним на колени, показать ему как я его люблю и как хочу. Как-то не так давно, сон приснился. И в этом сне я набросилась с жадностью на Диму, так словно умру если не сделаю ему минет. И вот сейчас, я это чувствовала по-настоящему. Стягивая с него спортивные штаны, буквально съесть его была готова. Сума сошла совсем от желания, гормоны! Это все гормоны, а с меня взятки гладки! Так вот усыпляла собственный стыд, лаская головку, и дальше больше, глубже, быстрей.

— Аняя…родная моя… — Дима почти стонал мое имя, рука запуталась в моих волосах, пока я ласкала его.

Судя по его реакции, ему нравилось. Дима стонал, смотрел восхищенно на то, что я делаю и даже слегка сам двигался на встречу. А я так разошлась, сама буквально ловила от этого невероятный кайф. Внезапно Дима отстранился, помог мне подняться.

— Так соскучился по тебе, давай на кроватку забирайся… — скинув с меня халат, он успевал меня и ощупать, и подталкивать к кровати.

— Так нормально? — недолго подумав, какая поза более подходит нам обоим, встала на четвереньки.

— Так очень хорошо сладенькая моя, ты если что не так не молчи, хорошо? — попросил Дима, не торопясь входить, но уже потираясь своим членом о мои бедра.

— Хорошо… — как только я согласилась с ним, он тут же осторожно вошел в меня.

Прижался своим пахом и замер на несколько секунд. Был нежным, буквально осторожным, и не долгим. Но свое удовольствие я получила тоже довольно быстро, так же, как и Дима. Мы почти одновременно испытали удовольствие. Желание было на столько сильным, что долгих стараний и не потребовалось.

— Аня, а что если… — Дима не договорил.

Мы лежали в обнимку, голые, под одеялом, так было хорошо. Но судя по Диминому голосу, его явно что-то тревожило.

— Что, если с твоей рукой ничего не смогут сделать? — договорила за него, даже сомнений не было что он имеет в виду что-то другое.

— Да. — Дима нехотя согласился.

— С твоей рукой все будет хорошо! Врач же тебе сказал, если вовремя заняться реабилитацией, то все поправимо. Что за пессимизм? Оптимизма хочу! Давай, анекдот мне расскажи, хватит тоску нагонять, мне нельзя тосковать и тебе кстати тоже. А то это замкнутый круг, мое настроение от твоего зависит. — постаралась заболтать Димины дурные мысли.

Чего он там себе надумал, что я его любить что ли не стану.

— Анекдот! Про беременность! — громко объявил Дима и начал рассказывать его;

— Первое сентября. Дети пишут сочинение на вольную тему. Девочка тянет руку и спрашивает: — Марь Семенна, а как пишется слово «беременность»? — Оля! Ну не пиши ты про лето, пиши про Пушкина! — Дима рассмеялся.

Я решила развить эту тему, дабы совсем уж увести его от ненужных ни мне, ни ему мыслей.

— А представь, что дочка наша, придет к нам лет в шестнадцать и скажет, мама-папа я беременна. Что ты на это скажешь? — я даже приподнялась на руке чтоб разглядеть выражение Диминого лица.

— Охренеть! — смешным голосом сказал Дима и добавил; — Я не так скажу, я смягчил, там словцо покрепче будет. Это, давай спать! Что ты всякое, при ребенке говоришь такое? Наслушается, не дай бог же! В шестнадцать! Надо же такое придумать. Ну ты мать даешь. Все! Никаких анекдотов тебе больше рассказывать не буду. — видимо он представил так явно эту картину, что заворчал и никак не мог успокоится.

— Да уж! Не завидую я нашей доченьке, ты только ее в монастырь не отдавай. — подколов Диму, устроилась еще поудобнее у него под боком, закинув на него ногу закрыла глаза.

— Не отдам. Спи выдумщица моя. — он поцеловал меня в макушку и добавил; — Никуда вас девочки мои не отпущу больше!

3 года спустя.

— Папа самает! Я хочу самает! — маленькая девочка Вика, протянула руки к отцу и в ту же секунду взмыла высоко над его головой. Словно она сама и есть, тот самый самолет.

— Дима! — на лавочке сидела Аня, ей такие игры дочери и отца не очень нравились.

Страшно. Ну мало ли, уронит еще драгоценное дитя.