— Розовые сопли и сплошное ми-ми-ми! — просмеявшись показал мне снимки.

— Давай я рожу смешную скорчу?

Предложила Саше наглядевшись на них с Кристиной. Ничего не смысля в отношениях, но такой снимок у меня вызвал бы больше доверия.

— Валяй!

Саша сделал еще пару фото и мы, поспорив немного и насмеявшись много, выбрали самое удачное, фото, на котором Саша был наигранно хмур, а я изображала лицом что-то среднее между шпицем Гиджет и Миньоном, жаждущим банан. Эту фотку мы оба и выложили в инстаграм. Отключив звук чтоб нам не мешали летящие лайки и заявки в друзья, мы все так же в обнимку погрузились в мир кинематографа.

Комедия под названием «Сапожник» действительно оказалась очень смешной. А смех — это таблетка от всех проблем и Сашина поддержка очень много для меня значила. Спать мы разошлись довольные и не знаю как Саша, но я точно спокойно, без дурацкого мандража перед вчерашним днем, уснула.

Аня.

После завтрака, Саша встретил меня в прихожей уже одетый, упираясь спиной в дверь, с моей шубой в руках. Меня потряхивало и я, не переставая уговаривала себя, что это просто моя работа. Пусть и не приятная, но хорошо оплачиваемая и скоро этот рабочий день закончится. Со всей силой я вцепилась в свою сумочку, словно держи я ее чуть слабее, меня тут же разоблачат Сашины родственники.

— Ну что Аннушка? Маслице уже пролила? — Саша расхохотался.

Но мне было совсем не смешно. От этой фразочки стало очень жутко. Я обувалась и совершенно четко проматывала в своей голове, давний разговор со своим одногруппником. Никита Силаев утверждал, что каждое сказанное просто так слово, не просто слово. Не просто бездумная шутка или какое-то воспоминание, какая-то мысль, пролетевшая стрелой в голове, а ничто иное как информация из космоса. Как знак, как предупреждение, которое витает в воздухе и неожиданно находит выход в этой глупой шутке, мысли или слове. Тогда я посмеялась над ним, посчитав его немного ненормальным, потом к тому же он еще загремел в психушку. Но сейчас я верила в это.

Сашина шутка, отчетливо несла для меня что-то неизбежное. Что-то страшное.

— Готова? Паспорт взяла?

— К этому невозможно быть готовой, но паспорт я взяла.

— Можешь сегодня нервничать открыто. Все невесты нервничают, это нормально, и я не думаю, что это вызовет какие-то подозрения.

— А кто будет? — спросила Сашу с замиранием сердца, пихая руки в рукава шубки.

Я была готова видеть там кого угодно кроме своей мамы, которой там быть и не могло и Сашиного брата Диму.

— Аня, Аня! — Саша поцокал языком. — Я, по-твоему, садист что ли? — он хохотнул, открывая дверь квартиры; — На выход детка! Никого не будет! — и выпихнул меня из квартиры.

— А потом? — не унималась я, желая знать, к чему вообще готовиться.

— Вечером в ресторанчике посидим. В тихом, семейном. Тут уж извини, даже я бессилен. — Саша нажал кнопку вызова лифта и двери его сразу же раскрылись.

Мы быстро доехали до загса и зашли через запасной вход. На третьем этаже, Саша отдал наши паспорта работнице и она, уточнив меняю я фамилию или нет, ушла в свой кабинет. В длинном коридоре, государственного учреждения было пусто. В ожидании, я по нему бродила и изучала стенды с информацией. Сзади подошел Саша, который так же, как и я бродил и разглядывал стенды.

— Удивительно, тут нет ни одного стенда о бракосочетании. Только информация о получении свидетельства о рождении, развода и смерти. Родился, развелся, умер. Как будто никто не женится и замуж не выходит.

— Эта информация находится на втором этаже, молодые люди. — к нам вышла колоритная, пышногрудая работница загса. Такие стандартно сочетают брак между актерами в кино.

Она подала нам документы для росписей. Мы расписались и тут же получили обратно свои паспорта с печатями и розовое свидетельство о заключении брака.

— Жаль напиться сегодня не получиться, тебя домой забросить? А то мне на работу еще нужно. — спросил меня Саша по дороге к машине.

— Забрось меня в больницу. Хочу с маминым лечащим врачом поговорить. По выходным его не бывает.

— Слушаюсь и повинуюсь женушка! — он открыл мне дверь машины и согнулся в поклоне. Не удержалась и отвесила ему оплеуху и мы оба, с облегчением рассмеялись.

Волнение по поводу нашей с Сашей аферы, отступило до тех пор, пока он не отвез меня к больнице. Там в ожидании беседы с маминым лечащим врачом, я вся извелась. И волнение вернулось с новой силой. И по поводу фиктивного брака, и по поводу маминого здоровья. К приходу врача, меня уже неслабо мутило и ровные линии потолка и пола, вело.

— Здравствуйте! Вы я так понимаю по поводу Томилиной?

К кабинету, у которого я ждала маминого лечащего врача, подошел полный мужчина, небольшого роста, почти на голову ниже меня.

— Да! Я ее дочь. Анна. — я встала с места, и врач пригласил меня в свой кабинет.

— Меня зовут Роман Андреевич. Я лечащий врач вашей мамы как вы, наверное, уже поняли. Присаживайтесь.

Я села на офисный стул, такой же на котором, не так давно сидела у себя на работе. В кабинете сильно пахло йодом несмотря на довольно хорошую обстановку, не имеющую ничего общего с больницей. Так пахла тумба дома у моей бабушки. На ней стоял старенький, но цветной телевизор, а в самой тумбе хранились бабушкины лекарства. Несмотря на пронзительность этого специфического запаха, он меня успокаивал.