Он перевел взгляд, достал бумаги и быстро пролистал их, кивнул. Достал перьевую ручку, чем несказанно удивил, расписался и наконец поднял голову, глянув на меня.

— Вот, держите, и принесите мне чашку чая, будьте добры, — распорядился Александр Михайлович.

Признаться, где-то в глубине души я побаивалась, что… ну… вдруг он и со мной руки распускать начнет? Кто его знает, это высокое начальство. Черт, надо побыстрее познакомиться с коллективом и пособирать офисные сплетни, что говорят про Смычковского в кулуарах. Забрав папку, я вернулась в приемную, оставила договор в лотке и, сопровождаемая недобрым взглядом Татьяны, направилась к шкафу, занявшись чаем. Конечно, кто же мне даст спокойно это сделать.

— Я сама все приготовлю, уйди, — довольно грубо произнесла она, тут же оказавшись рядом, и почти толкнула меня, деловито достав чашку и принявшись готовить.

Пожав плечами, я вернулась на свое место, известила Эльвиру Анатольевну, что можно приходить за договором, и занялась обустройством своего рабочего места. Наклеила на лотки бирки, какой для чего, составила в блокноте список канцелярии, которая понадобится, отметила, что надо прогуляться в отдел продаж и проверить, вдруг найду все, нужное — именно там хранились запасы на весь офис. Мельком отметила, что Татьяна скрылась в кабинете с довольной и одновременно предвкушающей улыбкой, прихватила блокнот и только встала, как раздался звонок телефона, внутренний. Из кабинета Смычковского…

— Олеся, если я прошу принести чай вас, то именно вы и должны это сделать, — раздался его ровный голос с едва уловимыми недовольными нотками.

Поскольку я не привыкла покорно сносить надуманные наезды — на прежнем месте работы пустых придирок ко мне никогда не было, — то и отбрила претензию шефа спокойно и твердо:

— Татьяна предложила сама отнести вам чай, разделить обязанности.

А вообще, какая ему разница, кто из нас принесет, в конце-то концов? Тем более, есть повод снова потискать напарницу, что не так? Словно услышав мои мысли, Татьяна стремительно вышла из кабинета, ее лицо кривила злая гримаса, а уж взгляд, который она на меня бросила, был весьма красноречив. Как только спокойно поставила поднос, не швырнув его, не знаю.

— Выполните мое распоряжение, Олеся, будьте любезны, — отчеканил шеф и положил трубку.

Я мысленно показала ей язык и встала. Да пожалуйста, ноги не отсохнут, если уж он такой принципиальный. Стараясь сдержать ехидную усмешку, взяла поднос с чашкой и направилась к кабинету Смычковского. Странный все-таки он, ей-богу.

Зашла, с непроницаемым лицом, приблизилась к столу. Шеф с сосредоточенным видом шелестел клавишами, едва взглянув на меня.

— Поставьте здесь, — он мотнул головой, и я остановилась рядом с его креслом, аккуратно поставив чашку с подноса и блюдце с нарезанным лимоном.

А в следующий момент вдруг почувствовала прикосновение ладони к ноге чуть выше колена, как раз у края юбки. И эта ладонь медленно и неумолимо заскользила вверх, задирая подол… Если честно, происходящее настолько не укладывалось в моей голове, что я застыла, хлопая ресницами и краем глаза машинально заметив, что Смычковский все так же смотрит в монитор, словно ничего не происходит. Да… Да как он…

— Олеся Викторовна, вы не носите чулки? — с долей легкого удивления произнес неожиданно наглый шеф, и я аж задохнулась от возмущения, не в силах подобрать нужные и главное, цензурные слова. — Какое досадное упущение, — вкрадчиво продолжил Смычковский, а мне захотелось выплеснуть ему чай в холеное лицо. При этом его пальцы продолжали медленно пробираться вверх, ласково поглаживая внутреннюю сторону моего бедра…

Кровь бросилась в лицо, оно вспыхнуло, как будто на него дыхнуло жаром из печки, и эмоции взорвались фонтаном, окатив горячими брызгами. Я резко повернулась, буквально отпрыгнув от его стола, и со злостью воззрилась на озабоченного босса, сжав кулаки.

— В трудовом договоре не прописано, что мое нижнее белье тоже подчиняется дресс-коду, — сухо произнесла я, с трудом сдержавшись, чтобы не цедить слова сквозь зубы. — И я бы попросила вас, Александр Михайлович, впредь вести себя более прилично, — тон мой оставался ровным, хотя внутри клокотал настоящий вулкан.

Однако я прекрасно понимала, что хамить начальству всего лишь за то, что оно залезло мне под юбку, с моей стороны неразумно. К сожалению, в своей фирме Смычковский — царь и бог. А остаться без хорошей работы мне не очень хотелось, как и возвращаться в мамину квартиру. Ведь без приличной зарплаты снимать квартиру, даже за символическую плату у подруги, будет сложно. Мой собеседник, наконец оторвавшись от компа, повернулся ко мне, небрежно оперся локтем о спинку своего кресла и окинул медленным взглядом с кончиков моих туфель до строгой прически.

— В моем офисе я определяю правила и порядки, Олеся Викторовна, — мягко ответил он, но я не обманулась: непроницаемые серо-стальные глаза предупреждающе блеснули. — Особенно те, которым подчиняется мой личный помощник.

— Кандидат на эту должность, — поправила я дотошно, тоскливо подумав о своем уютном столе в филиале.

Хочу туда вернуться, в знакомый коллектив и к Ирине Кирилловне, которая уж точно не полезет ко мне под юбку. Смычковский склонил голову и усмехнулся, лениво так, с предвкушением.