Сомнения начали плавать в мыслях, отравляя их подозрениями и недоверием. Я снова летела по томной реке сознания, без какого либо интереса, куда она меня принесет. Было не страшно, что снова в удушающую темноту. Это данность. Значит так должно быть.

Но поток стал замедляться, затем остановился, и меня прибило к острову. Здесь все было… белым. Трава, небо и одиноко стоящее, огромное развесистое дерево. Не касаясь ногами земли, я подплыла к нему, дотронулась до сухих сморщенных листьев и они развеялись как пепел. Или… прах. Меня это совсем не тронуло. Я села под крону, поджала ноги и охватила колени руками.

Впереди ничего не было. Белым бело вокруг. Я просто смотрела и ничего не видела. Бесчувственная кукла в пустом мире. Предоставленная сама себе. Одинокая… Никому не нужная… и ничего не значащая.

Голос из ниоткуда спросил:

— Тебе хорошо?

— Да, — ответила я.

— Здесь смиренно…

— Да.

— Остаешься?

Понимаю, это последний вопрос и что-то заставляет сказать меня:

— Нет.

Моим ответом не то чтобы не довольны, но он не удовлетворил спрашивающего.

— Тогда смотри.

Такое нельзя показывать людям, но мне показывают. Буд-то что — то зависит от принятого мной решения. Страшные и одновременно красивые картинки. Их суть меняет все вокруг. Вселенная делится на части и измерение больше никогда не будет прежним. Слабый ищет помощи у слабого, а сильный при этом лишь насмехается.

Законы рушатся теми, кто чтил их еще до появления мира. А равновесие будет шатко до тех пор, пока конфликт духа от духа не найдет соглашения.

Я продолжаю смотреть на то, что показывают, но врывается серый вихрь, закручивает и выхватывает из пространства. Открываю глаза, вижу каменный потолок и ко мне, словно поток ледяной воды, приходит понимание того, на что смотрела.

Харон доверял Адонаю, как самому себе, и ничто не могло изменить этого. Асмодей доложит об Алексе на рассвете. Слишком уж скор он на расправу. Значит, времени остается… Его не остается совсем. Если действовать, то сейчас и ни минутой позже.

Выслушав "изгнанного" Высший долго сидел, нахмурившись и погрузившись в тяжелые мысли. Ему всегда было нелегко принимать столь судьбоносные решения. Если бы дело касалось только девушки и Харона, возможно, он не пошел бы на поводу разума, а действовал по инструкции.

Только, сейчас правила отходили в сторону, потому — что пришло время многое вернуть на свои места. Адонай понимал, что последнее слово и действия будут, несомненно, за Правителем. Люцифер слишком долго ждал часа дабы, доказать статус созданного им мира.

Повелитель, как и его соратники, Астарот и Вельзевул, потребуют доказательств. И просто свидетельств будет мало. Даже сам артефакт не послужит достаточным аргументом, чтобы заявить права.

Совет захочет видеть всех причастных. Чтобы посмотреть в утробу их сущностей и самим прочувствовать все, что чувствовали они, когда творили свои деяния. Только это будет ценным и даст возможность начать… или закончить то, что длилось миллионы веков.

— Твои обвинения опасны и необратимы. Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь? — задал последний вопрос Адонай.

Он не боялся начинать задуманное Хароном. Не потому — что был уверен в его словах или… хотел спасти человека. Свою судьбу люди решают сами. Верховные, всегда предоставляют выбор. Главное разобраться в себе и знать истинное желание.

Любая, даже малая толика возможности на достойное существование, будоражила Высшего. Рождала надежду на будущее, не зависящее от случая. От того насколько будет успешным завоевание новых миров и порабощение слабых цивилизаций.

Если есть хоть мизерный шанс доказать, что ад не ищет войны, а всего лишь хочет быть равным другим, то почему его не использовать.

— Как никогда, — ответил Харон.

— Хорошо. До восхода светила мы должны иметь на руках все козыри, иначе…

— Иначе не будет, — опередил Высшего демон.

— Когда луна обретет полную силу, я вернусь за тобой, и мы начнем задуманное.

Адонай резко встал с кресла и вышел из комнаты. Он не стал использовать материальное передвижение. Слишком дорога была каждая секунда.

Взмахнув рукой, демон преобразовал портал и оказался в нужном месте.

Проследить за тем, кого считал замешанным Харон, было не сложно. Адонай имел чуть больше власти, чем демон силы, за что тот злился. Снова и снова обращался с требованиями к Верховным, но они не считали его достойным иных привилегий.

Неугомонный темперамент и идеи не служили приближенному достоинством. Именно из-за них демон силы не участвовал в знаковых операциях. Там, где нужен холодный расчет и твердость духа, вспыльчивость и резкость могли все испортить.