Проехав через единственные ворота монастыря под цепким взглядом караульных, Ансельмо заскочил к себе переодеть потную одежду и поспешил к страдалице с травами для успокаивающей настойки. Как и в прошлый раз, стучать в дверь пришлось долго. Джетта выглядела еще хуже, чем тогда. Не зря он предполагал, что монах пытался управлять ею с помощью магии.

— Держи, — Сельмо протянул напарнице перстень. В ответ на удивленный взгляд он сместил камень, открывая полость с порошком.

— Думаешь, самое надежное средство от головной боли — унция яда? — фыркнула Джетта, и на душе стало немного легче. Если шутит, значит, не всё так грустно, как выглядит.

— Этот сбор повышает устойчивость к ментальной магии и немного снимает ее последствия. Папе где-то раздобыли рецепт. У меня самого необходимости проверять действенность не было, поэтому ничего гарантировать не могу.

Темная, поморщившись, слизнула порошок из углубления.

— А поесть ты что-нибудь принес? — с надеждой спросила она, запив порошок водой из кувшина.

— Вообще, я прикупил снеди на рынке…

— И-и-и….
– предложила Джетта продолжить.

— И нести ее сюда — вызвать подозрения!

— Жаль. Прямо не монастырь, а тюрьма какая-то. Ты только сам всё до ночи не слопай.

— А что будет ночью? — настороженно поинтересовался Паладин.

— В гости к тебе приду. Буду соблазнять. — Точно, с мозгами у нее не всё в порядке. — На прогулку при луне. Нам нужно поторопиться к Гешшару, — закончила Темная, и Сельмо поймал себя на мелькнувшем разочаровании.

Ждать пришлось долго. Паладин уже даже решил, что у напарницы ничего не вышло, и лег спать, когда его разбудил шум из окна. Оставлять его открытым было не по сезону, но запирать его Ансельмо не стал. Через минуту внутри появилась тень. Луна была в первой четверти, и на улице стояла темень.

— Ты тут живой? — вполголоса спросила тень голосом Джетты.

— Еще чуть-чуть, и умер бы от разрыва сердца.

Когда девушка подошла, Сельмо понял, что она была в темной одежде с ног до головы. Лицо было замазано чем-то вроде сажи.

— Я нынче инкогнито, — пояснила Джетта и взяла со стола кусок мяса с хлебом. Откусив и прожевав, она застонала: — Вот оно, счастье! Ты — мой герой, дель Пьёро! Ты вырвал меня из лап голодной смерти!

— И теперь я должен победить дракона и жениться на тебе?

— Такой большой, а веришь в сказки, — она налила воды в чашку и запила еду. — Ты пока переодевайся. Черная одежда есть? Будем играть с монахами в «Поймай мавра в темной комнате».

— Отвернись!

— Сельмо, во-первых, здесь темно, хоть глаз выколи. А во-вторых, что я там не видела? — фыркнула злопамятная Темная.

— Мало ли что могло измениться за прошедшие годы?

— Выросло что-то новое? Или прежнее отвалилось?

Паладин швырнул в ехидину снятой камизой. Девушка увернулась и захихикала.

Когда Ансельмо закончил с переодеваниями, гостья дожевала второй кусок мяса с хлебом.

— Можно, я с собой возьму? — попросила она, вынимая из заплечной сумки тряпицу.

— А если скажу «нет»?

— Но ведь ты же не скажешь? — заявила Джетта, заворачивая половину лежащего на тарелке.

— А ты не лопнешь ли, девочка?

— Нам еще злого и голодного дракона кормить. Или ты себя в жертву предлагаешь принести?

— Нет, я планирую привести тебя.

— Увы, я уже не девственница. Меня он не оценит.

— Такая большая, а в сказки веришь. Как мы недавно выяснили, драконы как раз совершенно равнодушны к невинным девам. Мы идем или разговоры разговариваем?

— Идем. Копытень не забыл?

— Взял.

— Подойди ко мне.

Джетта вынула из сумки склянку.

— Сядь, пожалуйста. Мне так будет удобнее.

Темная стала мягкими движениями что-то размазывать по его лицу. Ансельмо прикрыл глаза. Идти уже никуда не хотелось. Хотелось сидеть и не двигаться. Но всё хорошее когда-нибудь кончается.

— Всё! Полезли. — Джетта сунула склянку на место, закинула сумку за плечо и пошла к окну.

Дель Пьёро старался двигаться бесшумно, но по сравнению с Джеттой чувствовал себя неуклюжим слоном. По мере того, как они продвигались по ущелью вглубь монастыря, стало казаться, что уши закладывает. Собственные движения стали особенно шумными на фоне звенящей тишины вокруг.

Дракон обнаружился примерно минут через пятнадцать. Он спал в небольшой расщелине, уложив голову на передние лапы.