— Маша, Алексей догадался, что это ты Петрова к родителям в Смоленск… отправила. — Императрица же никак не прореагировала на слова мужа, продолжая у зеркала спокойно убирать волосы перед сном. — Внук был очень зол. — и опять никакой реакции. — Даже гнев использовал, от которого у меня сердце прихватило. — только после этих слов Мария Федоровна с тревогой посмотрела на Николая. — Алексей по отношению к тебе настроен очень враждебно, мы с Сашей его, конечно, предупредили… о последствиях необдуманных поступков, и сын даже попробовал взять с Алексея обещание никоим образом тебе не мстить, но внук промолчал.

— Да что он о себе возомнил! — вскочила с пуфика Императрица. — Это что ещё за новости, Коля?

— Сядь, Маша. — голосом Императора можно было замораживать лёд. — Раскудахталась… Раньше надо было думать, просчитывая последствия. И если ты вздумаешь ещё раз за моей спиной провернуть ещё что-нибудь подобное… Окажешься на месте Катьки.

Хоть Мария Федоровна и фыркнула для вида после предупреждения мужа, но его обещаниям поверила — Николай, когда ему было надо, всегда доводил дело до конца.

— И ещё, Маша. — продолжил он. — Держись от Алексея пока подальше, его мы тоже на какое-то время в Кремль звать не будем, ради твоей же безопасности. И молись, чтобы этот художник побыстрее в себя пришёл и в Москву вернулся. Ты меня услышала? — спросил Император и опять потёр себе грудь.

— Услышала, Коля. — Мария Фёдоровна с тревогой смотрела на мужа, только сейчас обратив внимание на непривычно землянистый цвет его лица.

— Прохор, я не могу дозвониться до Сашки Петрова. Телефон постоянно отключен. — пожаловался я воспитателю, убрав трубку в сумку, в смокинге карманы были зашиты.

— Так и было задумано. — ответил он. — Я, конечно, могу сделать так, чтобы он тебе сам позвонил, но надо ли тебе это? И вообще, Алексей, я бы не рекомендовал тебе сейчас разговаривать с Александром по телефону. Лучше это делать при личной встрече. Понимаешь, о чем я?

— Понимаю. — признал я правоту своего воспитателя.

— В субботу спокойно выедем, доберёмся до Смоленска, и увидишь ты своего друга. Я уверен, за это время с ним ничего не случится.

— Будем надеяться. — кивнул я.

Когда мы повернули на Остоженку, ворота особняка были уже гостеприимно распахнуты, а Дворцовые несли службу, вытянувшись по струнке. Проехав немного по мощеному внутреннему двору, остановились около гаража, «Волга» Михеева пристроилась рядом. Стоянка, находившаяся чуть дальше, была уже заставлена автомобилями, среди которых красовалась и чистенькая Прохоровская «Нива».

— Лёшка, свои владения будешь осматривать? — спросил он меня, когда мы вылезли из «Волги».

— Буду. Заодно и после Кремля немного развеюсь.

Начали мы с гаража. Был он рассчитан на четыре машины, наличествовали и подсобные помещения, заваленные каким-то автомобильным хламом.

— Не успели ещё разобрать. — пояснил Прохор. — Пока только дом в порядок привели.

Следующим был двухэтажный гостевой дом, первый этаж которого мой воспитатель временно отдал под нужды и проживание Дворцовой полиции, а вот на втором этаже три гостевых комнаты меня приятно удивили — в особняке Пожарских они были не такими просторными. После гостевого дома пошли смотреть баню. Была она, конечно, меньше той, которую устроил себе мой дед в Жуковке, но, как я прикинул, вполне подходила даже для неофициального «приёма» Императора — срубленная из дерева, обшитая внутри вагонкой, даже не с бассейном, а с большой деревянной бадьёй, вмурованной в пол, в которой постоянно циркулировала ледяная вода из скважины. Да и комната отдыха мне понравилась — та же самая вагонка на стенах и нарочито грубая деревянная мебель. На втором этаже бани, как и у деда в Жуковке, комнаты отдыха и массажный стол. Кроме того, веранда у бани выполняла ещё и функцию большой беседки с деревянной мебелью из той же самой «коллекции», что и внутри. Была и печь из красиво сложенного кирпича, на которой можно было жарить шашлыки, а также готовить в казане и в обычной посуде.

— Твоя душенька довольна? — усмехнулся я, глядя на Прохора.

— Более чем. — лучился довольством он. — Предел мечтаний!

Сад, устроенный у себя Гагариными, мне очень понравился. К этому месту определение «сад» не подходило вообще — вся задняя часть участка представляла собой маленький кусочек самого настоящего парка с высокими соснами и ветвившейся между ними мощеной дорожкой со скамейками и парой открытых беседок в разных концах. Мы не отказали себе в удовольствии и немножко прогулялись по этим дорожкам. Учитывая, что на улице было уже довольно-таки темно, а освещение обеспечивали грамотно расположенные фонари, парк предстал перед нами, наверное, в своём самом красивом и таинственном виде.

— Лёха, гляди. — Прохор указал мне на поляну в центре «леса». — И для зарядки, и для рукопашки подойдёт. — я согласно кивнул. — Пойдём в дом, поздно уже. Ещё нагуляемся…

На крыльце дома нас встретил обслуживающий персонал.

— Ваше Императорское Высочество, — начал Прохор, — позвольте представить вам Василия Петровича Трегубова, управляющего особняком.

Мне поклонился здоровенный мужик под два метра ростом в костюме серого цвета.

— Василий Петрович! — кивнул я.

— Рады приветствовать, Ваше Императорское Высочество. — сказал он, выпрямившись.