— Прохор, я вообще там в процесс не вмешивался, оно само получилось! — попытался я оправдаться. — А силы ещё много оставалось, я точно тебе говорю!

— Поздравляю. — кивнул он. — Сподобился наш Лёшка хоть на одну стихию. Но какого хрена, — зашипел он, — у Петровых в усадьбе? Чуть дом к хренам не спалил вместе с хозяевами! Да ещё и во время попытки примирения? Ты вообще себя в руках держать не можешь?

Я молча краснел — ответить было нечего…

— Иди, и извиняйся! — это Прохор сказал нарочито громко, чтобы Петровы его хорошо слышали.

И я послушно поплёлся к ним извиняться. Но сделать этого у меня не получилось — только я открыл рот, как Владимир Александрович грустно мне улыбнулся, устало махнул рукой и сказал:

— Да понял я, Лёшка, что ты не хотел… Ладно, чего уж там, вишни не вернёшь. Новые посадим. Заходите уже в дом, надо и охрану твою покормить.

Они с женой повернулись и пошли к двери.

От обеда никто из Дворцовых не отказался, и они, возглавляемые Михеевым, отправились в столовую, а Петровы и мы с Прохором расположились с чаем в гостиной.

— Шурка, ты Лёшке всё рассказал? — поинтересовался у сына Владимир Александрович.

— Да, пап. — кивнул тот.

Петров-старший посмотрел на меня:

— Что скажешь, твоё Императорское Высочество?

— Я вообще всё последним узнал, буквально в четверг вечером.

— В том, что всё это безобразие творилось без твоего ведома, мы больше недели назад удостоверились, — кивнул он, — когда государевы люди пришли просить то сообщение тебе отправить. Да и до этого нисколько в тебе не сомневались. Прости, что прервал. — он вздохнул.

— Ничего страшного, дядя Володя. Но случилось это всё по моей вине. Дело в том, что я решил защитить Александра от моих старших родичей и сам сообщил Императрице, что моя сестра Варвара в него влюблена. Императрица пожаловалась мужу, а тот особо разбираться не стал и приказал тем двум Валькириям закрыть вопрос… Но того, что они делали с Александром и с вами, им не приказывали. — Петровы переглянулись. — А тут мой другой дед, князь Пожарский, обнаружил пропажу Александра, по своим каналам узнал подробности, и напросился к Императору на приём, где и убедил того изменить своё решение. А дальше они, если говорить уж совсем откровенно, задумались над тем, как бы мне это всё рассказать: до или после моего объявления. Рассказали сразу после него… — я посмотрел на Сашку. — Император готов извиниться перед тобой, Александр. Вира будет достойной, я прослежу. Так же уверен, что и князь Пожарский принесёт тебе свои извинения. А я хочу перед вами извиниться прямо сейчас. — я встал, но Владимир Александрович сделал мне знак сесть обратно.

— Твоей вины, Алексей, я не вижу, ты хотел как лучше. Так что Род Петровых конкретно к тебе не имеет претензий. Лучше скажи мне про другое. Вот извинится Его Величество перед моим сыном, а дальше что? — он пристально смотрел на меня. — Нас преследовать не будут? Не заявятся снова те две бешеные бабы или, не дай бог, кто похуже? У нас Димка подрастает…

— Во-первых, Александр будет находиться под покровительством Рода Пожарских. — ответил я. — А во-вторых, я больше подобного не допущу, дядя Володя. Обещаю.

Петровы опять начали переглядываться, а потом Петров-старший пошептался с женой.

— Хорошо, Алексей. — он встал и протянул мне руку, которую я и пожал, тоже поднявшись. — Тебе мы верим. А как уж там дальше сложится… Тем более, выхода-то другого у нас всё равно нет. Шурку с собой в Москву заберёшь?

— Да. — выдохнул я с облегчением, заметив, что и Прохор, сидящий рядом, расслабился и откинулся на спинку дивана.

— Когда назад собираетесь?

— Завтра вечером планировал. — ответил я. — Надо и в свою усадьбу заскочить, соскучился по малой родине…

— Добро, добро… На ужин не останетесь?

— Нет. И еще раз извините за сад, я правда не хотел… — у меня зазвонил телефон. — Извините.

Меня хотел слышать Цесаревич.

— Лёшка! — тон отца не предвещал ничего хорошего. — Отцу после твоего гнева совсем плохо, срочно возвращайся из своего Смоленска! Вертолёт уже в пути! Ты реально деду сможешь чем-нибудь помочь?

— Я… я… не знаю! Постараюсь! — растерялся я.

— Деда твоего Лебедев смотрел, говорит с доспехом полная беда, обычная медицина не поможет. Всё бросай и вылетай. Ты меня понял?

— Понял, пап, понял! — я заметил, как из столовой выходят Дворцовые, которым Михеев шепотом раздавал указания. — Сразу вылетаю. Обещаю, сделаю всё возможное.

— Ждём! — Цесаревич отключился.

Все присутствующие смотрели на меня с тревогой.

— Малая родина отменяется, за мной сейчас прилетит вертолёт и отвезёт в Москву. Владимир Александрович, отпустите Александра с моей охраной? Жить он пока будет в моём особняке.

— Хорошо, Алексей Александрович. — кивнул он.

— Прохор, ты со мной?