А если внутри стало пусто –

не горько, не тяжко, не грустно –

пусто,

как будто все чувства

выжгло палящим зноем,

словно траву на поле, -

скажите, что это такое?

когда не осталось боли…

Апокалиптично-задумчивое

Когда закончится мир

и воцарится «бедлам»,

из миллионов квартир —

к высоким синим холмам

поток людской потечёт,

ища защиту и кров.

Когда огонь или лёд

сотрут уют городов,

и для остатков живых

хлеб станет высшим из благ,

когда с улыбкой «под дых»

впечатан другу кулак,

кто среди бывших людей

себе скомандует: «СТОП!»?

Сосед готовит детей,

пустив жене пулю в лоб.

А тот смешной старичок,

что так любил крепкий ром,

закинул трос на крючок —

качается над двором.

И с каждым днём больше крыс,

и ещё больше ворон.

И вот уже здравый смысл

ты видишь в мире таком.

И понимаешь, что смерть

бывает очень сладка,

особенно, если сметь

чужую жизнь – с молотка…

И если вправду такой

исход готовит наш век,

скажи, какою тропой

пойдёшь в нём ты, Человек?

Не важно

Разве важно – о чём? если небо устало гореть,

если бредит дождём и боится навек умереть.

Разве важен ответ? если море восходит звездой,

растворяя свой свет в безграничье пустыни земной.

Разве важно – за кем? если сердце стучится в висках,

если внутренних схем паутина рассыпалась в прах.

Разве важен исход? если вся твоя жизнь – балаган,

и последний восход свой ты льёшь вместо водки в стакан.

А солнце зашло на востоке

Сегодня солнце зашло на востоке.

Во сне люди видели небо

И лунного света потоки.

А лошади чавкали хлебом

И били копытами стойла.

Вокруг завывали собаки,

Почувствовав запах застоя,

И славили таинство драки.

Напуганно ухали совы.

Журчала вода в водостоке.

Стучали угрюмо засовы.

А солнце зашло на востоке.

Я тебя встречу

Уходи.

Даже если не ждут.

Даже если –

босыми ступнями

по холодному льду кривотолков.

Я сдержу их –

они не поранят.

Я поверю –

ты станешь удачей,

принесёшь мне

счастливый билетик.

Уходи.

Даже если метели

заметают следы.

Если звезды

навсегда затерялись в тумане.

Я зажгу своё сердце

и светом

озарю тебе путь до ночлега.

Стану ветром

вести твой корабль,

не позволю

разбиться о рифы.

Уходи.

Но, устав от дороги,

возвращайся,

и я тебя встречу.

Чтобы жить

Я пью чужую боль, как молоко,

как лауданум для мятежной плоти.

На сердце – хаос, но душа – на взлёте

стремится в небо робко и легко.

Как мало нужно, чтобы воспарить! —

сквозь горе и терзанье, крик и муки.

Пока один заламывает руки,

другой находит силы, чтобы жить.

Дитя человеческое

Я был рождён почти сто лет назад, —

Дитя всененавидящего века.

Во мне усилья человечьих чад,

Хоть я и не похож на человека.

Мне сердцем стал железный агрегат,

Что не подвластен боли и сомненьям.

И в миг любой, как много лет назад,

«Забьется» он, свершив предназначенье.

Быть может, буду найден я в лесу

Или в песке откопан строй отрядом.

Я был рождён людьми, как Божий суд.

Я должен стать взорвавшимся… снарядом.

Когда люди разучились мечтать

Было грустно, и небо плакало звёздными слезами. Мальчик и девочка, держась за руки, шли по крыше. Песочный кот сидел на трубе и слизывал капли дождя с промокших крыльев.