Шрифт:
Не настолько понравились девушки, чтобы их связать? Связанные, в общем-то, ничем не отличаются от других жертв. Один стандарт, однотипная внешность. Различия, разумеется, есть, но не очень большие.
Все трое связаны в одном стиле. Руки за спиной, локти сведены вплотную, грудь обвязана, ноги не согнуты, все тело оплетено веревками так, что кажется упакованным в крупноячеистую сеть.
Больше всего «повезло» Монике Блажевич. Ей убийца обмотал веревками шею так, что странгуляционная борозда была не видна. Моника вела себя так, как надо? Заслужила отличие?
Материалы – фотографии, протоколы, заключения – разложены по папкам с именами жертв. Все эти папки находятся в папке «Nogen Tatovering» [21] на личной флешке Рикке.
«Сотрудникам категорически запрещается самовольное копирование любой служебной информации…»
Правила пишутся для того, чтобы их нарушали, не так ли? Разве господин Nogen Tatovering не знает, что убивать нехорошо? Знает, но не верит, то есть – уверен в обратном.
Интересно, когда он переживает свой «катарсис» – при удушении жертвы или во время нанесения татуировки? Скорее всего, в момент убийства. Все татуировки господин Nogen Tatovering делает твердой рукой. И вяжет веревками крепко-накрепко, натягивая веревки и затягивая узлы, что есть силы. «Так вяжут окорока для копчения, – сказал патологоанатом Квортруп. – Сразу видно, что парень никогда не вязал живых людей, только покойников». Квортруп не совсем прав – живых, то есть своих сексуальных партнерш, Татуировщик мог вязать иначе, щадяще. Жертва – это же не просто партнерша, это человек, над которым ты утверждаешь свою абсолютную власть, человек, которого ты лишаешь жизни. Святая Бригитта, как же все это ужасно…
21
Дословный перевод с датского «Некто Татуировщик» – похоже на скандинавские имя и фамилию.
Эксперты определили марку машинки, которой пользуется Татуировщик. С оговоркой «предположительно», но это такая традиционная оговорка экспертов. Предположительно это машинка «Papillon midi YT» китайского производства. Таких повсюду навалом, одна из самых распространенных марок. Недорогая машинка и дорогие, чуть ли не элитные, иглы марки «Odi» сечением 0,35 миллиметра. Иглы напаяны в круг. Контур рисунка Татуировщик наносит теми, что плотно сведены на конце в пучок, а закрашивает теми, что разведены пошире. Иглы «Odi» то ли покрыты слоем серебра, то ли содержат серебро, служащее якобы дополнительным дезинфицирующим фактором, и вдобавок они заточены каким-то невероятным образом. «Иглы «Odi» – боль уходи», как-то так звучит их рекламный слоган. В выборе крутых игл для посмертных татуировок, когда жертве уже глубоко безразличны болевые ощущения и возможность инфицирования, Рикке виделось изощренное глумление.
Татуировщик глумлив, что да, то – да. Но самому себе он должен казаться остроумным. Социопаты почти всегда в той или иной мере гордятся своим остроумием.
Фотографии фрагментов тел выглядели не очень впечатляюще, но вот тела, лежащие на металлическом столе патологоанатома, всякий раз заставляли Рикке содрогаться. Фрагменты – это не по-настоящему, это как кусочек пазла, а тело, вытянувшееся на столе – настоящее.
Смотри Рикке, белокурая куколка, это может случиться и с тобой!
Эй, Рикке! Посмотри на меня!
Рикке, я тоже когда-то верила, что ничего хуже незапланированной беременности со мной случиться не может!
Ни одна из жертв не успела испытать радости (или тягот) материнства. Жертва номер четыре Бертина Педерсен носила в матке четырехнедельный эмбрион. Рикке хотелось верить, что зародыш, находившийся в утробе матери, не почувствовал ничего ужасного.
Сломанный ноготь на торчащем кверху указательном пальце жертвы номер семь Катрин Зельден, казалось предостерегал Рикке, советуя ей держаться подальше от Татуировщика.
Мать тоже учила держаться подальше от дурных людей, сопровождая каждое слово оплеухой. «Сколько – шлеп! – раз – шлеп! – говорить – шлеп! – тебе – шлеп! – что – шлеп! – нельзя – шлеп! – водить – шлеп! – компанию – шлеп! – с кем попало – шлеп-шлеп!». Слова намертво вбивались в память, но «помнить» не означает «выполнять». В сомнительные компании Рикке тянуло магнитом.
Круги, сделанные маркерами разных цветов, выделяли на фотографиях то, к чему стоило присмотреться. Тело жертвы номер два двадцатитрехлетней Агнес Нильсен ивент-менеджера агентства «Добле-ОК» повернуто на бок, чтобы можно было рассмотреть родинку в области поясницы. Агнес – имя греческого происхождения, означающее Целомудренная. Ни хрена себе целомудрие…
Все жертвы похожи внешне друг на друга, но, в то же время, они такие разные… Но досталось им одинаково? Или нет? И рисунки на каждом теле разные.
Разные, и в то же время похожие друг на друга. Единый стиль…
Аре Беринг (никогда не поймешь, шутит ли он или говорит серьезно) утверждал, что рисунки Татуировщика есть ни что иное, как три башни [22] , перечеркнутые несколько раз. Стилизованные, шаржированные, но – три башни.
– Татуировщик ненавидит Копенгаген! Ему доставляет удовольствие глумиться над нашими святынями! Я не удивлюсь, если в один прекрасный день он нарисует свой «иероглиф» на животе у Русалочки!
22
Три башни изображены на гербе Копенгагена.
– Дай-то бог! – вздыхал Ханевольд. – Этот день станет последним, который он проведет на свободе.
Статуя Русалочки, известная едва ли не во всем мире, часто страдала от вандалов и поэтому с не очень давних пор ее взяли под усиленное наблюдение. Две камеры слежения круглые сутки следили за самой статуей и еще несколько за подходами и подъездами к ней. Вдобавок, проезжавшим мимо полицейским патрулям вменили в обязанность «обращать особое внимание» на Русалочку. Что такое «обращать особое внимание» Рикке разъяснил все тот же Оле.