Онегин бросается в светскую жизнь и целых 8 лет проводит в ее плену, чтобы разочароваться, в свою очередь и в ней (что далеко не всем удавалось!). Думая успокоить эту свою внутреннюю тревогу, Онегин, довольно наивно, хочет «сделаться» сперва писателем, поэтом, а после неудачи, постигшей его здесь, – ученым, «себе присвоить ум чужой» [49] , и с этой целью массу книг читает.

И совершенно не важно для оценки Онегина, почему из этих его попыток ничего не получилось, но зато для нее очень важно, что этот русский барин и аристократ хотел быть не генералом или директором департамента, но как раз тем, что тогдашнее барство, «аристократство» считало несовместимым со своим достоинством: писателем, ученым.

Этого не прощали даже гению – Пушкину (вспомним, как «свет» называл жену Пушкина – «Пушкиншей», «поэтшей»!), а Грибоедовский «князь Федор» {78} , племянник княгини Тугоуховской, за это же был приравнен к «аптекарям», «подмастерьям»!

Постигнув пустоту «света» и воспользовавшись случаем, Онегин переселяется в деревню. Онегин не сентименталист, и в деревне не видел сельской идиллии, но его внутренний фонд был настолько достаточен, что он живет в деревне отшельником целый год (с лета 1820 г. до 3 июня 1821 г.), жил бы и дольше, если бы не дуэль. Он и сам нигде не бывал и соседей отвадил от себя. Зато завел библиотеку (сыгравшую потом такую роль в развитии Татьяны) и сблизился только с Ленским.

Их беседы («споры») раскрывают интересы Онегина. Они спорили о «племен минувших договорах» (темы юридические; здесь, конечно, имеется в виду знаменитый трактат Ж. Ж. Руссо {79} ), о «плодах наук» (темы научные), о «добре и зле» (темы этические), о «тайнах гроба роковых» (темы философские), о «предрассудках вековых» (темы социологические), о «судьбе и жизни» (темы общественные). Ленский читал своему другу «отрывки северных поэм» {80} .

В этом освещении вполне логическим и понятным является отношение Онегина к своим крепостным. Увидев в деревне собственными глазами их жизнь, Онегин тотчас уничтожил барщину, ее оброком легким заменил, – и раб судьбу благословил.

Однако Онегинские недоброхоты даже и эту его гуманную и уж совершенно бескорыстную меру стараются обесценить, как проведенную, «чтоб только время проводить», полагая, очевидно, что от скуки и безделья людьми совершаются только акты альтруизма и человеколюбия. Не лучше ли было бы задать себе вопрос, почему все-таки этот скучающий и помещик предпочел, в прямой ущерб своей выгоде, «порядок новый» учредить. Но после характеристики умственных интересов Онегина в этом уже нет надобности, что выгодно отличает Онегина от ему подобных представителей современного общества, так это именно серьезность его ума, вкус, который он находил в чтении серьезной книги.

Но при всех своих достоинствах Онегин не свободен и от недостатков – и своего воспитания, и своей среды, и своего времени. Так, отметив верно и сразу Татьяну и забраковав выбор Ленского, Онегин не оценил любви Татьяны. А считая себя и старше и опытнее Ленского, он все же устрашился «общественного мнения» (Зарецкий, как выразитель этого общественного мнения!) и дал состояться этой нелепой и дикой дуэли, не предприняв ничего для ликвидации конфликта, и выстрелил в своего друга – первый.

Эти ошибки оказались для Онегина роковыми, так как это именно те ходы, которые непоправимо изменяют курс всей дальнейшей жизни человека.

Страдания Онегина после убийства друга, угрызения совести, безбрежная меланхолия, доводившая его до зависти к больным и до жалоб на свою молодость и здоровье, примиряют нас с ним. Это не Якубович {81} или Ф. Толстой {82} (полагают, что в Зарецком изображен последний), которых не тревожит убитая жизнь, если только «человек был растянут не как-нибудь, но в строгих правилах искусства, по всем преданьям старины». [50]

И мы, буквально, страдаем вместе с ним, когда встретившись с Татьяной вторично, он узнает теперь ей настоящую цену, но узнает и свою вечную потерю. И этот удар – тоже непоправим: Татьяны встречаются в жизни только раз, – после него Онегин уже не оправится, и его дальнейшее существование будет медленным и печальным угасанием незаурядной, симпатичной личности. Пушкин поэтому и не продолжал своего романа: ведь и цветок до тех только пор красуется в вазе, пока он распускается и держится, – а началось увядание, и его выбрасывают.

Правда, Пушкин рассказывал своему брату, что Онегин должен был или погибнуть на Кавказе или попасть в число декабристов, но первый замысел не был им осуществлен, а второй, в современных условиях, и вовсе был неосуществим, о чем свидетельствует сожжение Пушкиным рукописи X главы.

В лице Онегина мы имеем первое в нашей литературе художественное, законченное изображение русского интеллигента, т. е. человека с мятущейся душой, с серьезным умом, с добрым сердцем, но беспощадного в столкновении с грубой действительностью.