Примерно через полметацикла сумасшедшие узоры в иллюминаторах начали распадаться, превратились в переливающуюся алую парчу и в конце концов сменились обычным звездным пейзажем, когда скорость шлюпки упала ниже константы Шелдона. Индикатор скорости на пульте у Брима показывал 0,99, когда светящаяся махина Мю Зебулона заполнила ветровое стекло рубки и залила своим светом, казалось, всю Вселенную. Брим отключил автопилот и перешел на ручное управление.

— Ничего похожего на грузовой корабль в радиусе действия наших датчиков? — спросил он у старшины.

— Ничего, лейтенант, — отвечал Барбюс, вглядываясь в дисплей на своем пульте.

— Я пойду вокруг звезды, а ты следи, не покажется ли чего, — сказал карескриец, переводя шлюпку на концентрическую орбиту. Даже на скорости, близкой к световой, им потребовалось почти пять циклов, чтобы обнаружить корабль.

— Я засек его, лейтенант, — напряженным голосом доложил Барбюс. — Но запаса высоты у него ни хрена не осталось.

— Что, совсем дело дрянь? — спросил Брим, направляя шлюпку к поврежденному транспортнику.

Барбюс прикусил губу, вглядываясь в дисплей, потом покачал головой.

— Насколько я понимаю, — ответил он, — эта железяка скоро погрузится в гравитационное поле звезды настолько, что ее уже оттуда не выдернешь.

— И еще, — добавил Урсис с дисплея, — хорошо бы нам оказаться подальше, когда корабль и его груз соприкоснутся с фотосферой. От такой хлопушки целые планеты испарятся к чертовой матери.

Брим поморщился.

— Буду иметь это в виду. Ник, — пообещал он, спускаясь еще ниже. — Уж поверь.

«Судьбоносный» представлял собой типичный вергонианский грузовой корабль постройки двадцатых годов. Большой, черный веретенообразный корпус имел заостренный нос и скругленную корму. Длинная угловатая надстройка начиналась за короткой носовой палубой и тянулась почти да самой кормы. Имея в высоту пять уровней, она венчалась спереди ходовым мостиком, крылья которого торчали в обе стороны пухлыми плавниками. Если верить голокартам Урсиса, корабль имел 407 иралов в длину, 44 в ширину и, сухой вес 34351 мильстоунов. В движение он приводился двумя аркадными блоками кристаллов Грандоффлера — это было видно по трем фокусирующим кольцам за дюзами главного хода. Ко всему прочему этот звездолет обладал сомнительной честью быть единственным в космофлоте Империи судном такого размера с двухдвигательной установкой.

Внешний осмотр показал, что пожары на «Судьбоносном» прекратились, по крайней мере снаружи.

— С такой автоматикой, как у них на борту, сэр, — с уважением в голосе заметил Барбюс, — пожар долго полыхать не может. Вы только гляньте на форсунки Н-излучения по всему корпусу. И ведь они еще включены — все до единой!

— Что не слишком-то хорошо говорит о команде, — заметил Брим. Урсис на дисплее ухмыльнулся:

— Тебе легко говорить, Вилф Брим. Не все же начинают путь к звездам на карескрийских звездолетах. Страх — понятие относительное.

Брим сухо рассмеялся.

— Мне кажется, ты попал в самую точку, — признался он, хотя все равно не мог одобрить действия экипажа «Судьбоносного».

Еще десять циклов они потратили на тщательнейший осмотр звездолета со всех мыслимых и немыслимых точек, уделив особое внимание трем рваным отверстиям в корпусе — следам попаданий вражеских разлагателей.

— Ладно, — объявил Брим, когда они дошли до кормы корабля. — Что решим? Высаживаемся для более детального осмотра?

— Не вижу особого риска, — кивнул Урсис.

— Так точно, сэр, — согласился Барбюс. — Как насчет вон той распахнутой крышки трюма — прямо под мостиком? Она еще защитит от солнечной радиации.

— Неплохая мысль. — Брим осторожно вел шлюпку вдоль корпуса до тех пор, пока она не зависла перед надстройкой. Включив мощные посадочные фары, он нацелил нос шлюпки на зияющее отверстие.

— По-моему, там какие-то емкости на стеллажах, — сообщил Барбюс. — Похоже на контейнеры с антиматерией.

Брим согласно кивнул. Большие восьмигранные контейнеры были принайтованы к переборкам по обе стороны от узкого проема. Он нахмурился: пройдет ли здесь его шлюпка?

— Тесновато, сэр, — заметил Барбюс.

— Угу, — буркнул Брим, — тытьчертовски тесно. — Впрочем, не теснее тех лабиринтов, к которым он привык в свое время. Просторных гаваней для рудовозов на Карескрии никогда не строили: подобные дорогостоящие сооружения понизили бы окупаемость шахт. А рудовозы и их рулевые считались расходным материалом, которым можно спокойно пожертвовать, — бизнес есть бизнес. Брим прищурился и еще раз бросил взгляд на приборы.

— Пройдем, — процедил он сквозь зубы.