По другую сторону от прохода прислонился к навигационной станции Кобир с обмотанным вокруг шеи полотенцем, а какой-то старик — наверное, личный слуга — брил его старомодной опасной бритвой. Пират смотрел в верхние гиперэкраны, задумчиво наморщив лоб. Судя по виду, Кобир уже давно проснулся. Поменяв положение, старый слуга взглянул на Кэнби и что-то шепнул Кобиру.

— Доброе утро, Гордон Кэнби, — поздоровался тот. — Надеюсь, ты крепко спал.

— Не то слово, Николай, — подтвердил Кэнби, осторожно выпрямляясь. После всей выпитой вчера водки меня не разбудил бы даже «Большой взрыв». Он попытался покачать головой. — Не на ней ли у вас работают двигатели?

— На водке? — переспросил пират, едва усмехнувшись, — слуга как раз брил ему шею. — Для горючего это слишком благородная жидкость.

— Рад слышать, — ответил Кэнби. — Иначе по моей милости мог выйти из строя какой-нибудь корабль.

Оба молчали, пока слуга брил Кобиру тонзуру, затем пират развернулся в кресле.

— Это Джейкоб Танкреди, — произнес он, кладя ладонь на руку старика, благодаря которому я вот уже более двадцати лет как жив, несмотря на все свои усилия.

Кэнби собрался встать, однако оба кирскианца предостерегающе подняли руки.

— Прошу тебя, не двигайся, — с улыбкой промолвил Кобир. — Джейкоб тоже понимает, что такое похмелье.

— Большое спасибо, — поблагодарил Кэнби, опускаясь на место. — У тебя тоже похмелье, Николай? Кобир рассмеялся.

— В старом Новокирске водка когда-то заменяла четырехмесячным младенцам материнское молоко. Никто из нас, стариков, не помнит, что такое похмелье.

Усмехнувшись, Кэнби покачал головой, удивляясь тому, как политикам удалось всех запутать и развязать войну с такими людьми.

— Теперь понятно, почему вы такие крутые ребята.

— Были когда-то, — поправил его Кобир. — Сейчас мы совсем мирные. Запомни, водка — великий враг ненависти. — Он улыбнулся. — Вообще-то Джейкоб предложил побрить и тебя. Бесплатно.

— Меня? — ужаснулся Кэнби, когда до него дошел смысл предложения. — На самом деле… меня никогда еще никто не брил.

— Значит, тебе представляется уникальный случай, — заметил Кобир.

От одной мысли, что кто-то — тем более кирскианец — будет водить лезвием над его кадыком, Кэнби покрылся мурашками. Мысли беспокойно заметались, и Кэнби не сразу сумел взять себя в руки. Война закончилась, причем почти десять лет назад. Более того, теперь кирскианцы оказались для него единственными верными друзьями во всей Галактике. Кэнби уже доверил им свою жизнь, так же как и они ему — свои. Хмурясь, Кэнби едва не извинился за собственные опасения.

— Не сомневаюсь, Николай, — проговорил он и, взглянув старику в глаза, улыбнулся. — Джейкоб, я сочту за честь, если вы меня побреете.

Когда старик принялся за работу, Кэнби удивился легкости его движений. Кобир тем временем начал мерить шагами проход между креслами.

— Этот негодяй одурачил нас обоих, — размышлял вслух кирскианец, каким бы путем он ни достал необходимые сведения. Мы не только лишились дохода от налета, но потеряли людей и корабли. Невыносимое положение.

Кэнби держал рот закрытым и не шевелился, переживая новое для себя приятное ощущение. К счастью, Кобир, похоже, это понимал и, не дожидаясь ответа, продолжил:

— Ты, Гордон, понес такие же потери. Поэтому я считаю, что ты зол не меньше меня.

«Зол — слишком мягко сказано», — подумал Кэнби.

— Как мне представляется, — продолжал пират, поднимая палец, — мы должны разработать план, чтобы не только возместить потери, но и получить прибыль.

Кобир посмотрел на Кэнби.

— И в моем воспаленном мозгу уже вырисовываются контуры этого плана.

Кэнби хотел сказать что-нибудь ободрительное, но, поскольку слуга начал брить ему шею, вместо этого лишь подмигнул.

— Фактически, — произнес Кобир, — в основе всего стоишь ты — или уловка, с помощью которой ты меня заманил. — Он заглянул Кэнби в глаза. Коллекция Амброновски — это ведь фикция?

Кэнби кивнул. Слуга закончил бритье и приложил к его лицу горячие полотенца.

— Мои поздравления, дружище. Ты придумал умный план и мастерски его исполнил. Я целиком заглотил наживку. — Пират грустно улыбнулся. — Такую возможность не упустил бы ни один настоящий кирскианец. Коллекция Амброновски является — или являлась — нашим национальным сокровищем.

На несколько секунд его глаза, казалось, устремились в другое время и место, затем Кобир покачал головой.

— Впрочем, это не важно, — бросил он, как ни в чем не бывало глядя на Кэнби. — Теперь единственно важный звездный огонь — это «Юлий Цезарь».

— Как ты сказал? — спросил Кэнби из-под полотенец.

— «Юлий Цезарь», — повторил Кобир. — Ты о нем слышал? Кэнби засмеялся.

— Обычно я так занят поисками денег на аренду, что не отслеживаю такую мелочь, как звездные огни.

— Скоро будешь отслеживать. Гордон Кэнби, — подмигнув, заверил его Кобир. — Это я обещаю. Если согласишься, звездный огонь станет объектом нашей первой совместной операции — по лишению графа Ренальдо его самого ценного приобретения.