— Я знаю, о чём ты подумал, — тихо прошептал мне на ухо Карнекир, — советую выбросить эти мысли из головы, да побыстрее. Иначе нанесёшь им куда более сильную обиду, чем думаешь. У драконов свои рамки возрастов, которые сравнивать с человеческими так же нелепо, как сравнивать жизнь человека и бабочки, живущей один день. Тем более, что госпожа Гвинелла не первая… ну да об этом в другой раз.

Не удержавшись, я фыркнул. Об этом даже не надо было догадываться. Крайне сомнительно, чтобы дракон полторы тысячи лет подавлял в себе естественные инстинкты. Впрочем, с другой стороны, кто этих драконов знает. Чем больше о драконах узнаю — тем больше вопросов появляется.

Следующей я ожидал увидеть Ариадну, однако сначала в небо взмыл апельсиновый Хольдвиг, потом шоколадный Вонгитор. Уже потом в небо взмыла красавица Ариадна, и теперь они все впятером летали над площадкой, своими рыками подбадривая оставшуюся Меридию. Очень знаменателен был и этот момент. Значит, Хольдвиг старше не то, что Меридии — даже Ариадны. Казалось бы, он не меньше неё должен понимать всю важность такого шага, должен осознавать все те трудности, которые пришлось преодолеть его отцу ради успешности этого союза, но нет, всё, на что его хватило — это ведро с помоями над головой принца, прибывшего из чужой страны.

Меридия, оставшаяся на земле в одиночестве, очень долго, минуты три никак не могла решиться, тяжело дыша и обхватывая себя руками всё сильнее и сильнее. И вот, она открыла глаза… и с удивительной точностью посмотрела прямо на меня. Ее взгляд почти обжигал, и каким-то образом я уловил эхо её эмоций. Там были и страх, и возбуждение перед очередной попыткой, и желание оправдать надежды семейства, которое в полном составе (не считая Кардела) сейчас летали в небесах и громогласными рыками пытались её подбодрить. И вот она падает…

Меньше, чем за мгновение, принцесса оборачивается изумительной серебристой драконицей, и с усилием, словно борясь с чем-то, медленно, но верно поднимается вверх. Ещё десяток метров… ещё… кажется, она задыхается. И явно не знает, что делать дальше: судя по тому, как она растерянно и не в такт махала крыльями, до того ей не удавалось подняться так высоко. Внезапно мне очень, изо всех сил захотелось, чтобы у неё получилось. И тут она снова посмотрела на меня… её радужка, кажется, состояла из чистого золота… и в этот момент во мне снова вспыхнуло тепло, которое я испытал, когда взял в руки янтарь. Но длилось эта странная связь каких-то две секунды, после чего я почувствовал себя опустошённым и в непонимании откинулся назад, тяжело дыша… Меридия же, победно взревев, в считанные секунды взмыла в небо и на радостях сделала три полных круга вокруг своего отца. Остальные драконы ответили ей радостным рёвом, приветствуя юную покорительницу небес.

— Интересно, каково это, — тихонько сказал я про себя, пока Трелона радостно подпрыгивала и хлопала в ладоши.

— Поверь, Дитрих, незабываемо, — Карнекир, не скрывая слёз, с огромной радостью смотрел на Меридию.

— Тебя тоже так встречали, когда тебе впервые удалось подняться? — спросил я.

— Конечно. Все драконьи семейства так делают. Моё не исключение.

— Правда? А где же тогда твои…

— Погибли, и уже очень давно, — равнодушно ответил тот, не отрывая от Меридии радостного взгляда

— Ох, — вырвалось у меня, — прости, я не знал…

— Ничего страшного, — ответил седоволосый парень, — я уже давно смирился. Давай не будет портить такой чудесный день грустными воспоминаниями из давнего прошлого. Пойдём лучше поздравим её.

Драконы, в самом деле, уже снижались, нарезая круги над площадкой. К ним присоединился ещё один чёрный дракон, по размерам представляющий из себя приблизительно треть Мизраела и радостно круживший вокруг Меридии.

— Это господин Киртулик в своей истинной ипостаси, — пояснил Карнекир, когда мы спускались с трибун по каменным ступеням, — он ведь тоже её тренировал, и, конечно, очень рад её успеху.

Когда мы спустились — Трелона радостно семенила за нами — все драконы уже приняли свои человеческим облики. Они радостно обнимали Меридию и поздравляли её.

— И как вам зрелище? — с улыбкой спросил Мизраел, когда мы, наконец, приблизились.

— Это действительно было незабываемо, — восхищённо ответил я, — и уж тем более понимаю, почему людям такое, в общем-то, смотреть противопоказано. Поневоле ощущаешь себя…

И опять… опять я угодил в собственную лингвистическую ловушку. Да сколько можно тыкать их носом в этот факт? Они тебе показали не просто полёт — ты увидел едва ли не сокровенное, увидел, как встаёт на крыло член семьи. Так неужели ты не извернешься из этой ловушки? Внезапно во мне вспыхнуло аметистовое тепло, и ответ пришёл сам собой.

— …Таким незначительным, — с улыбкой продолжил я, — особенно вы, Мизраел, вы такой большой, такой сильный, такой… красивый… рядом с вами кто угодно почувствует себя сопливым мальчишкой, впервые увидевшим рыцаря в полном облачении доспехов верхом на коне.

— Да будет вам, принц, — притворно смутился Мизраел, впрочем, моя похвала ему явно польстила. Кажется, пронесло, хотя Карнелла, не изменяя своим привычкам, цепко зыркала на меня.

— И я очень рад за вас, принцесса, — с лёгким поклоном я обратился к Меридии, — Карнекир рассказал мне, что это был за ритуал; примите мои поздравления. Я… болел за то, чтобы у вас получилось.