В документальной повести «Эвенкийские записки» журналиста и писателя Марата Валеева повествуется о перипетиях его работы в газете «Советская Эвенкия» (с 1993 года «Эвенкийская жизнь»), о непростой жизни эвенкийцев, в том числе самого автора и его семьи, в период с 1989 по 2011 годы, пришедшиеся на переломные реформы в экономической и политической сфере Эвенкийского автономного округа (с 2007 года – муниципальный район) Красноярского края. В книгу также вошел ряд очерков и рассказов, действующие лица и персонажи которых всей своей жизнью и поступками доказывают, что истинными сибиряками-эвенкийцами не рождаются, ими становятся, проходя через непростые испытания в военное лихолетье, в послевоенное и в мирное время в экстремальных условиях Крайнего Севера.
Эвенкийская жизнь
Документальная повесть
Здравствуй, Эвенкия!
В 1989 году я, тогда собкор павлодарской областной газеты «Звезда Прииртышья» в Экибастузе, получил приглашение на работу в Туру, столицу Эвенкийского автономного округа (это где упал знаменитый Тунгусский метеорит и течет описанная Вячеславом Шишковым замечательная Нижняя Тунгуска, выведенная им как Угрюм-река в одноименном романе).
Наверное, я бы слукавил, если бы не пояснил, за каким чертом меня понесло в эту прекрасную таежную глушь. А все было элементарно просто. Меня угораздило влюбиться, я разошелся, Светлана ушла от своего мужа, и вот нас всяческими путями пытались растащить и вернуть в прежние семьи. Поэтому мы и решили уехать из Экибастуза куда подальше, где бы нас уже никто из ревнителей нравственности не достал.
И вот мы в Красноярске. В тот же день (было это 18 июня 1989 года) вылетаем из Черемшанки в Туру. Летим в маленьком Як-40 час, второй, и все это время «под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги». Садимся, выходим на бетонку аэродрома. Холодно, моросит мелкий дождь, а мы одеты очень легко. Верчу головой по сторонам – должен же подъехать за нами автобус. А его все нет и нет. И народ тоже не расходится, все стоят неподалеку от приземлившегося самолета, чего-то ждут.
Вдруг раздается рокот, над нашими головами зависает и сваливается на бетонку чумазый вертолет. Все спешат к нему. Светланка с Владиком (ее девятилетний сын) с немым изумлением смотрят на меня, я – на них. Потом хватаем чемоданы и втискиваемся в эту винтокрылую машину, которую так близко мы все трое видим впервые.
Вертолет задрожал и со свистом оторвался от земли. Летим стоя, салон набит битком – людьми, почтой, багажом. Пассажиры чинно беседуют, силясь перекричать грохот двигателя. Несколько минут полета – и вертолет высаживает нас в Туре уже по-настоящему, в местном порту. А перед этим, оказывается, был междугородный аэропорт «Горный».
Снова изумляемся, впервые увидев деревянное, лубочно раскрашенное четырехэтажное здание странной конфигурации (оказалось, это административной здание Туринского авиапредприятия). Идем к выходу в поселок, увязая в грязи. Нас никто не встречает, хотя телеграмму в редакцию я отбил.
«Аэропорт «Горный»
Добираемся пешком. По дороге продолжаем устало удивляться. Бесстыже развалившимся там и тут коробам теплотрасс, бесцеремонности часто встречающихся мокрых грязных собак – они неспешно трусят по тротуару навстречу или валяются на нем и напрочь отказываются уступать дорогу, – обшарпанным домам, безлюдности улиц. Нутром чую – вот она, начинается наша северная жизнь. Глазами со Светланкой стараюсь не встречаться. Завез, что называется…
Первые испытания
Редакция газеты «Советская Эвен-кия» размещается в потемневшем от времени деревянном (да в Туре практически все жилье и объекты соцкультбыта деревянные) здании, сумрачном и прохладном, как погреб в летнюю жару. Нас встречают доброжелательно и в то же время со сдержанным достоинством, за которым можно прочесть: «Мы-то здесь давно. Посмотрим, на сколько вас хватит».
Редактор Эдуард Иванов, лысоватый, с простоватым лицом мужчина моих лет, создает впечатление своего парня. Так оно и есть, с ним легко и просто. Нам нужен угол – как-никак целая семья прибыла. Иванов тащит нас к себе – его жена с детьми в отпуске, и он холостякует.
Редактор газеты «Советская Эвенкия» Эдуард Иванов
Живем несколько дней у него. В первую же ночь выхожу на улицу по потребности. Время около двух, а на улице светло как днем. Сосед Иванова, насвистывая, красит лодку, по деревянному тротуару осторожно пробирается кошка с ошарашенными глазами.
Кошкам здесь очень несладко. Во-первых, эти истинные ночные хищники никак не возьмут в толк, почему здесь, когда их начинают выпускать на улицу, круглые сутки день; во-вторых, на улице им вовсе не до охоты – в Туре полно бродячих собак, для которых кошка сама становится объектом охоты – тот же соболь с виду.
Иванов договаривается с гостиницей, дает нам на время крохотный и в то же время очень тяжелый (железный, что ли?) редакционный телевизор «Романтик». Переезжаем в двухэтажку у здания аэропорта, занимаем одну из комнат на втором этаже.
Жизнь здесь развеселая. Постоянно пьяные вопли, все время кто-то путает двери, не успеваешь выталкивать непрошеных гостей; толпами, не обращая на тебя внимания, бродят тараканы и понимаешь, что истинные хозяева в этом клоповнике – они. Светланка на грани срыва, но держится пока молодцом. Правда, иногда глубоко уходит в себя, в такие минуты ее лучше не трогать. С ней происходит то, что происходит с тепличным цветком, пересаженным из комфортной оранжереи в открытый грунт. Наш союз проходит настоящее испытание на прочность вот этим вот первобытным бытом.
В зарплате мы потеряли оба – у меня как у собкора областной газеты вместе с гонорарами в иные месяцы выходило до 400, Светлана в отраслевой многотиражке стабильно получала свои 300. Здесь нас проводят корреспондентами, с районным коэффициентом (северных пока ноль) «зашибаем» на двоих в пределах 500 – вот он, длинный северный рубль. Впрочем, на жизнь нам хватает, да и не за барышами мы сюда, по большому счету, ехали.
Чета Валеевых в ту пору
<