И такое приподнятое настроение царит в продолжение всех первых месяцев нового двадцать первого года. Еще никто не знает, что одни эмиссары, посланные на Запад, вместо списков будущих полков и дивизий, привезут известия о крайней непопулярности Врангеля в среде белой эмиграции. Другие, заранее зная о столь негативном отношении к барону, никуда и не ездили, а успешно проматывали, выделенные для вербовки средства в игорных домах и ночных ресторанах Константинополя.

Уже с декабря прошлого года в лагерь стали доходить слухи о кровавых расправах красных над нашим офицерами, оставшимися в Крыму. Те, кто имел представление о нашем терроре против красных, предполагали подобный ход событий, но никто не мог представить, что это произойдет так быстро, причем с такой жестокостью и беспощадностью. Теперь уже всем не терпелось идти в десанты, не дожидаясь наступления. Идти и мстить.

Известие о Кронштадтском мятеже вызвало всеобщий подъем боевого духа. Нужно выступать, поддержать героев! что же наши генералы, почему медлят? Ведь нельзя упускать столь подходящий момент. Радость и ликование были настолько сильными, что известия о подавлении восстания восприняли как обычную пропаганду красных.

Но свои плоды вспыхнувший среди офицеров дух патриотизма, все-таки принес: командование приняло решение отправить десант к берегам Крыма. Паровая шхуна с отрядом, численность которого, как и все остальное держалась в глубокой тайне, отправилась ночью с Константинопольского рейда. И вдруг она возвратилась, имея на борту лишь капитана и пятерых членов команды. Они на второй день бесследно исчезли; поговаривали, что их спрятала контрразведка на острове Лемнос или в городской тюрьме, дабы пресечь распространение слухов. Но эти меры оказались тщетны, и вскоре о десанте известно стало многое.

Им предстояла высадка под Балаклавой, где в лагере по агентурным данным, содержалось около тысячи офицеров. Был четкий план: перебить охрану, вооружить пленных (для этого на шхуне было достаточно винтовок и пулеметов) и тут же двинуться на Севастополь, где в городе и его окрестностях находилось в заключении солдаты и офицеры Белой армии. Сигнал для высадки два костра зажженные у причала ровно в полночь. Так все и оказалось. В полной тишине, заглушив машины, шхуна под парусами подошла к небольшой пристани, и десантники бесшумно исчезли в кромешной темноте. Капитану приказано держать судно у причала и по сигналу приступить к выгрузке оружия. Но он из осторожности нарушил приказ и отошел от берега. Прошло около часа, как тишина внезапно взорвалась винтовочной и пулеметной стрельбой. На шхуне недоумевали: откуда пулеметы, если они остались на борту? Через некоторое время шквал огня стих, раздавались только одиночные выстрелы. Капитан приказал поднять якорь; сейчас будет зеленая ракета, сигнал для выгрузки оружия. Он приготовился запустить машину, чтобы не терять времени на маневрирование под парусами. Но вместо зеленой ракеты они услышали звук мотора: к ним со стороны Севастополя на малых оборотах подкрадывалось какое-то судно. Запустили двигатель, и тут же их осветил прожектор, очевидно катера береговой охраны красных. Прозвучала команда остановиться, но шхуна двинулась в открытое море. На катере взревел мотор и, чихнув, захлебнулся. Рупор разразился бранью; защелкали винтовочные выстрелы, пули застучали о борта, рвали паруса, шлепались рядом в воду. Но шхуна уходила; ее спасли своевременно поднятый якорь и поломка движка на катере. Они долго вглядывались в ночь, но зеленой ракеты не было. Больше часа они дрейфовали вдоль берега, погасив фонари, но вокруг только темная ночь; ни ракеты, ни костра, ни огонька. Учитывая, что неподалеку был вражеский катер, на котором в любую минуту могли устранить поломку, они взяли курс на Турцию.

Конец ознакомительного фрагмента.