Затем волк пошел к вигваму двух старух. Он покашлял у двери и, наконец, они сказали: “Волк, ты можешь подойти к огню”.

Волк вошел в вигвам. Он покашлял три раза, и индеец издал протяжный боевой клич. Старухи быстро побежали в лес, чтобы посмотреть, что случилось, а волк выхватил горящую ветку из костра.

Когда женщины увидели, что горящая ветка у волка, они сильно рассердились и бросились за ним.

– Лови и беги! – крикнул волк оленю.

Олень поймал ветку и побежал.

– Лови и беги! – крикнул олень медведю.

Медведь поймал и побежал.

– Лови и лети! – крикнул медведь летучей мыши.

Мышь поймала и полетела.

– Лови и беги! – крикнула летучая мышь белке.

Белка поймала и побежала.

– О, змея, – позвали две старухи, – ты не дружишь с индейцами. Помоги нам. Отними горящую ветку у белки.

Белка быстро бежала по земле, когда змея выскочила и попыталась отобрать ветку. Ей не удалось этого сделать, но дым попал белке в ноздри и вызвал кашель. Однако, белка не бросила ветку, пока не передала ее лягушке.

Когда лягушка поскакала с веткой, белка в первый раз подумала о себе и обнаружила, что ее красивый пушистый хвост больше не прямой, так как от огня он свернулся колечком.

– Не расстраивайся, – крикнул белке молодой индеец. – Когда бы не увидел индейский мальчик белку с закрученным хвостом, он всегда кинет ей орешек.

Ветка горела, а лягушка спешила к пруду настолько быстро, насколько могла. Старухи бежали за ней, и когда лягушка уже добралась до воды, одна из женщин ухватила ее за хвост.

– Я поймала ее! – крикнула она.

– Не упусти! – кричала другая.

– Не упущу, – ответила первая, но она упустила лягушку, так как крошка оторвала себе хвост и нырнула в воду.

Хвост все еще болтался в руке женщины, но ветка была цела, и лягушка быстро относила ее на другой берег.

– Вот, – сказала лягушка.

– Где? – спросил молодой индеец.

Лягушка кашлянула, и у нее из орта появилась горящая ветка. Она была маленькая, так как горела всю дорогу, но все еще сохраняла язычки пламени, и вскоре индейцы вновь согрелись. Они пели и танцевали у огня.

Вначале лягушке было грустно, так как она сожалела о хвосте, но вскоре ей стало весело как и танцующим людям, так как молодой индеец сказал: “Лягушечка, ты наш хороший друг, и пока мы живем на земле, никто из нас никогда не бросит камня в лягушку без хвоста”.

– Одиноко жить в таком огромном дереве в дали от других птиц, – сказала себе сова однажды. – Добуду ка я себе кого-нибудь, кто будет со мной жить. У перепелихи много птенцов, попрошу одного для себя.

Сова полетела к перепелу и сказала: “Не позволишь ли ты мне взять одного из твоих детей, чтобы он жил со мной?”

– Жил с тобой? Нет, – ответила перепелиха. – Я скорее позволю своему птенцу жить со змеей. Весь день ты прячешься в дереве, а с наступлением темноты, ты спускаешься как вор и ловишь мелких зверьков, спящих в своих норках. Ты никогда не получишь ни одного из моих птенцов.

– Получу, – подумала сова.

Она подождала до наступления ночи. Было темно и мрачно, так как на небе не было ни луны, ни мерцающих звезд. Ни один листочек не шелохнулся, ни одна рябь не появилась на глади пруда. Сова бесшумно пробралась в гнездо перепела. Молодые птицы щебетали друг с другом, а она слушала их разговор.

– Мамы уже давно нет, – сказал один. – Мне одиноко, и я боюсь.

– Чего тут бояться? – спросил другой. – Ты маленький трус. Закрывай глаза и спи. Посмотри на меня! Я не боюсь, даже если темно и мрачно. Ой, Ой! – закричал хвастун, так как сова схватила его и потащила из дома и от братьев.

Когда мама перепел вернулась, она спросила, – где ваш брат?

Маленькие перепела не знали. Все, что они смогли сказать, так это то, что что-то схватило его в темноте и унесло прочь.

– Оно забралось к нам в гнездо в темноте, – сказал один.

– Мама, больше никогда, никогда не оставляй нас одних! – закричал другой. – Не оставляй нас дома одних.

– Но, мои милые малыши, – сказала мать, – как я буду добывать вам еду, если не буду выходить из дома?

Перепелиха очень грустила, и ей было бы еще грустнее, если бы она знала, что творится с ее маленьким сыном в совином гнезде. Жестокая сова тянула и тянула клюв и ноги перепела, пока они не стали такими длинными, что даже родная мать не смогла бы узнать его.

Однажды ночью к перепелихе пришел крот.