— Именно потому и любопытно, что Бруно не счел необходимым поставить тебя в известность как члена Совета: все-таки это информация, прямо влияющая на безопасность наследника.

— А Бруно откуда это известно?

— Альта призналась на исповеди, как я понимаю.

— Тогда ничего удивительного: тайна исповеди подразумевает…

— Хренов святоша.

— А ты верен себе, — укоризненно вздохнул фон Вегерхоф. — Но сейчас не время для наставлений… И должен заметить, многое из того, о чем я сегодня намеревался говорить с тобой, начинает выглядеть для меня самого иначе. И многое становится куда яснее.

Курт молча смерил собеседника взглядом, помедлил и, взяв со стола флягу, снова неторопливо, вдумчиво отпил три глотка. Стриг кивнул, словно одобряя столь верную подготовку к грядущему разговору, и придвинул табурет ближе к столу, утвердившись поудобнее.

— Вопросов, требующих обсуждения, — сообщил он неспешно, — имеется три. И тот, что я думал обсудить последним, я все же оговорю в начале нашей беседы.

— Вещай, — хмуро подбодрил Курт, закупорив и отставив флягу. — Предчувствую вечер изумительных открытий.

— Собор в Констанце подходит к самому пику, — продолжил фон Вегерхоф. — Косса уже начинает нервничать, и что может случиться — неведомо, посему Император находится под неусыпным надзором, под защитой лучших людей его самого и Конгрегации. Это — то, что тебе известно.

— И не вполне людей. Это — то, что мне известно быть не должно, но до чего на моем месте не догадался бы только дурак… Даже при том, что сегодня я имел все возможности усомниться в должной трезвости собственного ума.

— Да, — кивнул стриг, — но это не имеет отношения к делу; забудь на время об Альте, сосредоточься. Одно ты должен понять: Император защищен, защита собрана немалая, усиливать ее не имеет смысла. Далее — Его Высочество. Он направляется к своей армии у границ Австрии. Сведения подтверждаются, герцог не просто огородился из осторожности, а явно планирует активные действия; учитывая, что сам он отсутствует на Соборе в Констанце — какие это будут действия, можно только гадать…

— Будет война.

— Да, — вздохнул фон Вегерхоф. — Это практически не вызывает сомнений. Настоящая, полноценная война, вопрос лишь во времени, и время это — считаные недели, если не дни; наследник едет на бой, это бессомненно. Вокруг него также целое сонмище телохранителей, агентов, людей и не вполне, и его защита — задача едва ли не более важная, нежели оберегание Императора: не станет Рудольфа — это беда, но случись что с Фридрихом — это катастрофа…

— Все это я тоже знаю, — оборвал Курт устало, и фон Вегерхоф вздохнул:

— Я понимаю, но должен был напомнить об этом, дабы ты осознал: принятое Советом решение, о котором я сообщу, не родилось ex nihilo, а было продуманным, взвешенным и обоснованным. И еще одно: когда я говорю «решение» — на сей раз я не разумею нечто утвержденное и неизменное, на сей раз от тебя зависит, претворится ли оно в жизнь.

— Что надо сделать? Куда ехать, где жечь?

— Альте надо ехать, — негромко возразил фон Вегерхоф. — С наследником.

Курт мгновение сидел недвижимо и молча, потом скосился на стоящую перед собою флягу, снова перевел взгляд на собеседника и подчеркнуто спокойно уточнил:

— Чья была идея?

— Решение принимал Совет… — начал фон Вегерхоф, и он перебил, не повышая голоса:

— Чье было решение — я понял с первого раза, я спросил, чья это была идея.

— Ты пытаешься заставить меня признаться, что задумка принадлежит Бруно?

— А ему?

— А это имеет значение?

— А у меня есть привычка интересоваться тем, что не имеет значения?.. Стало быть, ему, — кивнул Курт, когда стриг замялся, не ответив, и коротко усмехнулся. — Quam belle [8] … Id est, у меня есть «veto» на это решение?

— Есть.

— И если я им воспользуюсь — какие указания на этот счет ты получил? Плюнешь и махнешь рукой, станешь уламывать, уговаривать, давить на совесть?

— Пытаться приводить разумные аргументы, — с заметным трудом сохраняя невозмутимость, ответил фон Вегерхоф. — У меня их в запасе несколько, я разместил их в порядке повышения важности и выложу, если услышу «нет». Если же это «нет» останется неизменным — как я и говорил, на сей раз за тобой сохраняется право на решение.

— Я мог бы услышать те самые аргументы? Так, любопытства ради.

— Eh, bien [9] , — кивнул стриг с прежним наигранным спокойствием. — Самым важным, на мой взгляд, является аргумент самый очевидный: Альта — единственная, кто в себе сочетает разом и лекаря, лучшего в Конгрегации, и боевого expertus’а, и второго такого человека у нас просто нет. Наследник — самое ценное наше имущество на данный момент, без него все планы идут прахом, а Конгрегация будет вынуждена начинать все сначала. Одною лишь Альтой мы заменяем двоих, и при том такая замена на эту «одну» качественней, нежели гипотетические «два». Второй аргумент идет довеском: она женщина, и от нее никто не ждет угрозы, что дает ей определенную фору.