А затем Неждана уже по своей воле вернулась к роднику. Настороженно огляделась, достала из принесенного корыта метелку и соскребла с камней землю. Вычистила по кругу все выбоины, по которым могла пройтись Забава, прежде чем сесть в бочку.

Подмогну чуток Твердятишне, думала Неждана, стоя на коленях и сгребая землю пополам с травой в корыто. Чтобы никаких следов не осталось — ни Забавы, ни той самой бочки. Чтобы конунг не сразу догадался, кого да о чем спрашивать! Глядишь, время до заката и пройдет…

Потом Неждана окатила щелоком из ведра оголившиеся скалы и убежала. Землю высыпала в стороне за оградой, а следом кинулась выполнять последний из наказов Забавы — спрятаться, как только все сделает.

Но уже шагая от сараев к главному дому, Неждана вдруг заметила взлетающего в небо Харальда. Застыла, потрясенно разглядывая силуэт в облаках. Затем метнулась поближе к главному дому и затаилась за углом сарая.

Ждала Неждана до тех пор, пока Харальд не упал камнем на крышу главного дома. Проводила взглядом его да Свальда, бегущих к воротам, огляделась — не видит ли кто? И опрометью кинулась ко входу на хозяйскую половину.

В опочивальню, которую прошлой ночью делила с Забавой, Неждана влетела вспугнутой птицей. И с разбегу забилась под кровать. Одернула покрывало, чтобы свисало до пола. Следом потихоньку забилась в самый дальний угол, чуть не оцарапав нос о доски широкого ложа. Замерла там, вспоминая увиденное…

Уж ничего человеческого в нем не осталось, мелькнуло у Нежданы. Вместо лица морда драконья. Сам черен, а шея раздулась так, что плеч почти не видно. Как с таким Забаве Твердятишне жить? Да на ложе его ложиться? Обнимет — удушит, поцелует — кожу с лица зубами сдерет!

Она содрогнулась. И взмолилась Мокоши-матушке, чтобы уберегла от бед ее с Забавой. Да чтобы закат наступил поскорее. Но в какой-то миг подумала со страхом — вряд ли конунг уплывет отсюда без Забавы, даже если не отыщет ее. Разве такого зверя от добычи отгонишь?

А следом вдруг напомнила о себе ночь, проведенная без сна. Неждана быстро зевнула. Уже плавая между сном и явью, с сожалением подумала — я здесь в тепле, в натопленном доме, а Забава на холоде сидит, в мокрой бочке…

Затем Неждана уснула.

Клятая баба нашлась не сразу.

Харальд, взлетев повыше, приказал следам Ниды засветиться синим. И тут же увидел, как поместье опутали едва заметные цепочки синих точек, сверху похожие на неровную сеть. В паре мест, на краю скал и возле овчарни, синие стежки прошлись совсем рядом с красными, оставленными Сванхильд.

Но за ограду синие отметины не выходили — значит, Нида осталась в Хааленсваге.

И Харальд, рванувшись вниз, полетел над поместьем. На всякий случай останавливался перед каждым строеньем, в которое заходила Нида. Бросал торопливо:

— Если Сванхильд, или Забава из Ладоги, спряталась здесь, то пусть дверь слетит с петель!

Но створки оставались на месте.

То и дело Харальду попадались люди. Рабыни улепетывали, мужики, замерев на месте, смотрели с жадным любопытством. Кое-кто хватался за висевшие на шеях крохотные драконьи головы — отлитые из серебра, добытого в Упсале, в знак того, что они служат в хирдах Ёрмунгардсона.

И дважды Харальд натыкался на Свальда. Тот пытался бежать следом, но всякий раз отставал.

Солнце, спрятавшееся за облаками, меж тем клонилось к западу. Харальд чуял это нутром, даже не видя солнечных лучей — все небо казалось ему сейчас одним огромным белесым глазом, без проблесков и теней…

Злоба, мерзлой пеной подрагивавшая внутри, от этого лишь росла.

А потом синие отметины привели его к хозяйской половине. И Харальд, приземлившись перед дверью, огляделся.

Лишь одна цепочка следов на земле переливалась алым — Сванхильд, уйдя отсюда утром, уже не вернулась. Зато синих нитей было целых шесть.

И ушла, и вернулась, холодно решил Харальд. Затем пнул дверь. Та с грохотом улетела в конец прохода, а он метнулся к опочивальне, куда уходили синие следы. Дернул еще одну створку, выдирая ее из косяка — и сразу понял, куда спряталась баба…

Под кровать.

В следующее мгновенье Харальд уже очутился у широкого ложа. Ухватился за переднюю спинку, рванул, опрокидывая кровать к другой стенке. Следом уставился в лицо Ниды, светившееся сейчас нежно-алым.

Та встала, прижимаясь к стенке и часто дыша.