Шрифт:
— А шрам-то какой!
— Памятка от Одина, — пробурчал Харальд, весь покрываясь потом.
Можно и согласиться, внезапно пролетело у него в уме. Пусть она начнет. А уж он закончит…
И Харальд резко шагнул клавке. Сел, оседлав скамью, распорядился, глядя на Сванхильд из-под опущенных век:
— Начинай!
Над плечом опять едва слышно зашипел змей, но Харальду сейчас было не до него.
Сванхильд уже ухватилась за ведро с разведенным щелоком. Нагнулась, берясь за дужку, и ягодицы оттопырились…
Могла бы и спиной встать, сожалеюще подумал Харальд. Хоть посмотрел бы!
А следом Сванхильд закрутилась по парной. Поставила ведро с щелоком возле скамьи, ополоснула ушат и набрала в него воды из котла. Подобрала с пола его рваную рубаху, полила щелоком, обдала водой…
И наконец-то встала рядом.
Он прикрыл глаза, когда Сванхильд плеснула ему на голову щелоком. Потом слабые пальцы взъерошили его пегие волосы. Расчесали старательно, перетирая каждую прядь, оттуда скользнули к ушам. Прошлись по лицу. Сванхильд снова полила его щелоком, плечи терла уже рубахой…
А Харальд вдруг лихорадочно вздохнул, осознав, что задыхается. И ему не хватает воздуха, того самого воздуха, который совсем недавно, в небе, не был нужен. В уме мелькнуло насмешливо — так и будет тереть до самого низа? Как бы копье напополам не разорвало…
И Харальд резко шагнул к лавке. Сел, оседлав скамью, распорядился, глядя на Сванхильд из-под опущенных век:
— Начинай!
Над плечом опять едва слышно зашипел змей, но Харальду сейчас было не до него. Сванхильд уже ухватилась за ведро с разведенным щелоком. Нагнулась, берясь за дужку, и ягодицы оттопырились…
Могла бы и спиной встать, сожалеюще подумал Харальд. Хоть посмотрел бы!
А следом Сванхильд закрутилась по парной. Поставила ведро с щелоком возле скамьи, ополоснула ушат и набрала в него воды из котла. Подобрала с пола его рваную рубаху, полила щелоком, обдала водой…
И наконец-то встала рядом.
Харальд пригнул голову, когда Сванхильд плеснула на него щелоком из ковша. Следом ее пальцы коснулись пегих волос. Перетерли все пряди, оттуда скользнули к ушам, прошлись по лицу. И Сванхильд, полив щелоком уже плечи, начала их тереть скомканной рубахой.
А он вдруг осознал, что задыхается. Что не хватает воздуха, того самого, который в небе был не нужен. В уме насмешливо мелькнуло — так и будет тереть до самого низа? Как бы копье напополам не разорвалось…
Но Сванхильд, пройдясь тряпкой по груди, схватилась за его руку. Домыла до пальцев и замерла. Харальд, заметив, куда она смотрит, подумал — осмелится или нет?
Погляжу, стрельнуло у него.
За змеюку пора браться, решила Забава, стоя слева от Харальда. С этой стороны все помыла, по спине и хребту прошлась…
Однако змей над правым плечом Харальда тихо шипел — то ли злился, то ли предупреждал, чтобы не совалась. И недобро скалил зубы.
Может, попросить Харальда, чтобы придержал змеюку, пролетело в уме у Забавы. Но бедной твари один раз уже досталось из-за нее. К тому же Харальд, случись что, обязательно вступится…
И Забава размашисто плеснула щелоком на скомканную рубаху. Обошла лавку, сведя на переносице брови. Не для змея хмурилась — для себя, чтобы поуверенней шагать.
Она подступила к Харальду справа, примериваясь, как бы половчей ухватить змеиную шею под разинутой пастью. Но внезапно вспомнила ночь в Йорингарде, когда в их опочивальню подсунули змею, сорванную со спины Харальда. Та змеюка походила на эту, однако была густо расписана серебром. И сразу обвилась вокруг ее ноги…
Забава помедлила, решаясь. А следом положила руку на Харальдово плечо. Змей тут же навис над ее запястьем. Дернулся зло, повернул морду к Харальду.
Но тот не повел и бровью. Сидел неподвижно, прикрыв глаза. И змей, осмелев, быстро обвился вокруг запястья Забавы. Вскинул морду над ее предплечьем, зашипел еще громче.
Ну хоть не цапнул, мелькнуло у Забавы. Потом она осторожно прошлась тряпкой по змеиному туловищу. Терла несильно, косясь на морду с голубовато-серебряными глазами — почти такими же, как у Харальда. Только зрачок в них был иным, дышал, то сжимаясь в точку, то оборачиваясь щелью. И боль в висках от взгляда змеюки не ворочалась.
А затем, уж совсем осмелев, Забава отвела руку за Харальдову спину. Змеиное туловище натянулось, и она прихватила его тряпкой у самого основания, возле Харапьдовой лопатки. Все также бережно провела скомканной рубахой снизу вверх. Руку приподняла, ощутив, как скользит по запястью змеиное обручье…
Все, одурманено подумал Харальд.
Тварь счастливо шипела за плечом, пока он сидел пнем, чувствуя, как пульсирует ниже пояса давящая боль. Тряпка мягко елозила по змеиному туловищу, мытье Сванхильд уже обернулось лаской — но ласкала она не там, где нужно.