— Господи, — взволнованно шепчу я. — Почему она здесь?

— Останься в машине, — тихо приказывает Дмитрий и выходит на парковку.

Я поспешно выбираюсь следом и смотрю на время — уже ночь.

— Я с тобой.

— Нет. Сядь в машину, — требует он.

— Ты не можешь запретить мне объясниться со Светой.

— Я ничего не буду рассказывать ей о нас сейчас. Сядь в машину.

Он говорит так раздраженно и требовательно, что я невольно поднимаю руки в знак примирения. Не знаю, что он увидел в моих глазах, но продолжил он уже на тон мягче:

— Света не бывала здесь раньше, тут что-то не так. Останься в машине и дождись меня. Договорились?

— Договорились, — сдаюсь я и усаживаюсь обратно.

Проходит целая вечность с того момента, как Дмитрий вошел в лифт и поднялся на последний этаж дома. Я не могу найти себе места от переживаний. Каждый нерв во мне пульсирует, я не выдерживаю и приоткрываю дверь. Самочувствие близко граничит с паническим срывом. Но ведь я не заперта. Чувствую, что начинаю теребить волосы. Очень плохо! Расслабься! Зарываюсь носом в воротник куртки Дмитрия, становится намного легче. Его запах действует на меня как успокаивающий эликсир. Проходит ещё время. Нетерпеливо вздыхая, смотрю на телефон. Ещё немного, и я сорвусь, позвонив «Горячему и сладкому». В тот же момент открываются двери лифта, и я слышу громкий, почти воющий плач Светы. Она бежит к машине одна, спотыкаясь и шатаясь из стороны в сторону. Сердце сжимается от боли. А где же Дмитрий? Не видя ничего вокруг, достает ключи от машины. Пищит сигнализация. Открывает водительскую дверь. Собирается сесть за руль в таком состоянии? Серьезно?

— Света, стой! — выбегаю к ней.

Света резко поворачивает ко мне заплаканное бледное лицо и вглядывается пустым стеклянным взглядом. Зрачки настолько крохотные, что их практически не видно. Под наркотой! Снова!

— Катя, он бросил меня! — говорит она тоненьким голоском, как обычно разговаривают безумные. — Бросил! Отец говорил, что всё будет хорошо, что не бросит… А он бросил! Вот так просто перечеркнул семь с половиной месяцев, что мы были вместе.

— А ты что думала? — Рычу я. — Что будешь нюхать дурь и благополучно выйдешь замуж?

Света удивленно выпячивает свои большущие пустые глаза. Её бледное лицо поблескивает от слез при тусклом свете ламп. Она не даёт закрыть водительскую дверь, отталкивает меня. Смотрю на лифт — Дмитрия всё ещё нет. А подруга уже садится за руль и без колебаний заводит двигатель. Её начинает трясти в истерике.

— Света, ты не можешь…

— Убирайся с дороги, пока я не проехалась по тебе! — кричит она.

Сажусь с ней рядом и хочу заглушить двигатель. Меня останавливает стремительное движение её трясущейся руки.

— Пожалуйста, успокойся, ты не можешь управлять машиной в таком состоянии!

Она не слушает, поникшие плечи подрагивают от всхлипов. Тут она расправляется, смотря прямо перед собой озлобленным, яростным взглядом. Её движения резкие, бешеные — будто бесконтрольные даже для неё. Она газует, и все мои внутренности прижимает к позвоночнику от резкого разгона.

— В прошлый раз он был с ней тут! — кричит она. — Я всё выяснила!

— Немедленно остановись!

Стараюсь натянуть ручник, он едва поддаётся, но это не помогает. Двигатель ревёт беспредельно громко. Салон наполняет едкий жжёный запах сцепления и колодок. Громкий удар где-то под машиной заставляет меня подскочить на месте.

— Я всё выясню, Катя! Вот увидишь…

Мы вылетаем на шоссе, и она вдруг резко смолкает, оглядываясь на меня, будто впервые видит.

— А ты тут как оказалась? — тихо спрашивает она. — Ты же… Ты же вышла из его машины… Я видела…

Я не нахожусь, что ответить, взволновано отвожу взгляд. Её большие глаза внимательно изучают меня, словно до этого момента мы не виделись. Дрожащими руками она хватает рукав куртки и совсем забывает о дороге, по которой мы мчались с огромной скоростью.

— Это же куртка Димы, почему она на тебе? — Кричит Света. Я будто вижу, как она старательно пытается сложить все элементы пазла, что я невольно ей подкинула. — Ты приехала посреди ночи в его квартиру с ним? Отвечай мне!

Она уже вся трясётся от ярости, поражённая своей жуткой догадкой. Её большущие глаза нервно бегают по моему лицу. Безумная! — проносится у меня в голове. Я напряженно застываю, не в силах и слова вымолвить. Хотя слова нам больше не нужны, она всё понимает и взбешенно орёт, хуже раненного зверя. Света бьется в агонии, вдавливает педаль газа в пол и неистово стучит по рулю кулаками. Нас мотает по дороге. Я закрываю глаза и кричу в ужасе.

— Так это ты? — слова вырываются из её груди неестественным высоким визгом. — Какой же дурой я была всё это время! Доверилась такой дешёвой подстилке, как ты! Нужно было гнать тебя в шею ещё тогда, когда ты попросилась переехать со мной! Может Олег нашёл бы тебя и прикончил где-нибудь в вонючей сточной канаве!

— Света, я умоляю тебя, остановить… — я едва слышу свой голос. — Остановись, и я всё тебе расскажу.

— Что ты мне расскажешь? Как ты спала с ним, у меня за спиной, а я плакалась тебе из-за этого? Или почему Дима солгал мне, что у него никого нет, потому что хотел спрятать тебя от меня? Почему? Почему ты позволяла мне так унижаться? Что я сделала тебе плохого? — Света колотит меня обеими руками, отпустив руль.