Дэниел, занятый вождением, лишь изредка делал свои смертоносные огненные выстрелы. Но вот нападавших увидела Калли и яростно опустила свое окно. Несколько глубоких вдохов, и воздух вокруг нее стал накаляться. Если бы не открытые окна, я бы употела до смерти.

Столбы огня вылетели из ее рук. Всего на чуть-чуть пролетев мимо байкеров, они врезались в деревья, от чего те загорелись. Несколько мотоциклистов от неожиданности и испуга свалились с мотоциклов. Мое сердце сжалось от вида горящих исполинов. Чейз тоже напрягся. Деревья не должны гореть только лишь от неспособности некоторых людей понять, что природа не принадлежит им.

— В них ты смело можешь попадать, Калли, — прорычал Лексен и вновь сосредоточился на своем убийственном шторме. Даэлайтеры тут и там погибали от ударов молнии, — они здесь чтобы убить и похитить тебя.

Она покачала головой:

— Нет. Не могу забрать еще одну жизнь. По крайней мере, пока нет другого выхода. Я… я просто не могу. Простите.

— Мы понимаем, — попыталась успокоить ее Эмма, — да, ведь, Лексен? — сквозь зубы добавила она. Он не ответил, но погладил Калли по плечу.

Машина родителей неслась прямо след за нами, но за ними ехала лишь одна. Неужто четвертый джип мы потеряли?

— Как думаете, мог ли Лаус быть среди этих, на мотоциклах? — спросила Калли и подожгла еще несколько деревьев.

— Вы ребят, что, лесные пожары устраивать собрались? — вмешалась я. Сил больше не было смотреть, как страдают деревья.

Чейз внезапно развернулся, его взгляд был настолько напряженным, что я даже дышать перестала. Не знаю, что это значило, но эмоции его были сильные.

— Я не дам огню распространиться, — ответил он, я благодарно кивнула.

Калли села на место и уставилась на свои руки.

— Никого убивать не хочу, но должна была догадаться, что деревья настолько важны, как и люди. Ведь я тоже была в доме Лейтс.

— Целься в мотоциклы, — предложила я, — времени спрыгнуть им хватит.

Она повернулась ко мне, никогда ее глаза не были такого темного серого цвета.

— Нет. Лучше не буду пользоваться своей силой, пока не разберусь в себе. Из-за поспешных решений в таких ситуациях все мы можем погибнуть. А сейчас я не уверена вообще ни в чем.

Ей было неимоверно трудно, я очень сочувствовала Калли. В восемнадцать такие решения принимать слишком трудно. Да и вообще… но реальность такова, что мы находились на грани жизни и смерти.

Откуда-то на дорогу буквально в нескольких ярдах впереди нас вылетело трое мотоциклистов. Двое заглушили двигатели и спрыгнули со своих железных коней. И вот, два мотоцикла уже летели прямо на нас.

Будто из ниоткуда вылетели лозы и откинули их в сторону.

— Их слишком много, — отчаянно крикнула Эмма, когда еще больше байкеров окружило нас, — от скольких ребята уже избавились, а их все больше!

В доказательство что-то с силой врезалось в бок машины. Нас сильно подкинуло, шины лопнули, и мы слетели с дороги. Я вскрикнула, уперлась ногами и, как могла, сгруппировалась. Джип перекувыркнулся раз пять, пока не прилег на боку возле леса.

Ремень безопасности дико врезался в кожу. Подвигала руками и ногами — фуф, все цело, обошлось.

— Все целы? — спросила я. Эмма, Калли и я были в специальных страховочных ремнях, но уверена, что ребята не пристегивались.

— В порядке, — подала голос Эмма, — только несколько царапин.

— Тоже, — добавила Калли.

— Я в порядке, — последовал ответ Дэниела.

Я затаила дыхание.

— Со мной все хорошо, — ответил Чейз. И я снова задышала.

— Лексен? — испуганно позвала Эмма.

— Не переживай обо мне, малышка, — немедленно отозвался он. Судя по голосу тоже в порядке.

Вдалеке послышался знакомый стрекот, и мы тут же начали освобождаться. Я попыталась отстегнуться, но это оказалось невозможным, ведь ремни были придавлены моим весом.

Но секунд через восемь мне на помощь пришел Чейз. Одной рукой приподнял меня, другой отстегнул ремни. Лексен помог Эмме, а Калли справилась сама и полезла помогать Дэниелу.

Я упала на него. Большим пальцем он провел по моей щеке. Я глянула на его палец.

— Даже и не заметила, что поранилась. Серьезно?

— Да нет, царапинка, — на мгновение его рука напряглась, потом снова расслабилась. Изумрудно-зеленые глаза стали почти черными.

— Еще раны? — неуверенно спросила я.