Не успев подняться на этаж, услышал, что снизу звали. Спустился, Шатского раздели, в спине страшная рана. Жизнь уже едва теплилась в могучем теле лейтенанта.

Семье Виктора предстояло пережить не только утрату родного человека, но и ложь, грязную клевету, дикие вымыслы, связанные с его смертью. От него, в первые дни после гибели откажется Комитет госбезопасности, тот, в котором отец его, полковник, работал четверть века, а мать — двадцать два года. В газетах напишут: о десантнике Викторе Шитновиче, офицере внутренних войск Владимире Шацком, командире взвода Псковской дивизии ВДВ Викторе Шатских. И только через неделю КГБ признается: наш был лейтенант.

То, что станется с именем сотрудника «Альфы» Виктора Шатских уже потом, после похорон, чудовищно. Иначе не назовешь.

Вот лишь одна цитата из публикации санкт-петербургского историка Игоря Бунича "Кейс Президента":

"…Шеф КГБ Крючков принимает решение послать в Вильнюс спецкоманду «Альфа» — по сути, отряд профессиональных убийц.

11 января группа «Альфа», переодетая в форму внутренних войск, прибыла на военный аэродром под Вильнюсом. Карпухин объявил задачу: необходимо захватить телецентр, а затем и здание парламента. Генерал-полковник Кузьмин согласился только «содействовать», а затем взять «объекты» под охрану…

"Ладно, содействуйте. Обойдемся без вас", — решает Карпухин и предупреждает своих людей, что здания телецентра и парламента оцеплены вооруженными боевиками «Саюдиса». Предполагается "бакинский вариант". Карпухин не видит на лицах вымуштрованных исполнителей особого восторга. Мало того, происходит неслыханное — лейтенант Шатских решительно отказывается принимать участие в акции, связанной с убийством людей. Такого еще не бывало за всю историю существования группы «Альфа», хотя инструкции предусматривали эту возможность: единственным выходом из подобной ситуации был расстрел ослушника на месте. Выполнив инструкцию, Карпухин в душе остался даже доволен — труп лейтенанта Шатских было решено подкинуть к зданию телецентра в качестве доказательства существования вооруженных боевиков".

Эти строки я перечитал десятки раз, отнес газету в «Альфу», показал многим из той группы, что выезжала в Вильнюс. Смелые, мужественные люди, не раз шедшие под пули террористов, прикрывавшие собой заложников, мастера спорта, борцы и боксеры, побеждавшие на ковре и в жизни, были бессильны перед ложью. Они растерянно листали газету со статьей Бунича и не верили своим глазам.

Что касается отряда "профессиональных убийц", то прочитавшие эту книгу, думаю, по достоинству оценят заявления лжеисторика.

Если же говорить о Карпухине, темперамент которого ярко живописует автор, то Виктор Федорович вообще не был в Вильнюсе. Это подтверждено документами КГБ, приказами начальника группы «А», которые он подписывал в Москве с 7-го по 14 января, пока 67 сотрудников находились в Прибалтике, да и оставшиеся в центре бойцы видели всю неделю своего командира на службе. Свидетелей десятки.

Но ни свидетели, ни истинные свидетельства Буничу не были нужны, как, впрочем, и сама истина. Ведь если уж и создавать портрет «убийц-профи», то кто же ими должен командовать? Знамо дело, страшный кровожадный убийца, который "расстрелял на месте" одного из самых близких ему людей — сына своего друга. Давнего друга, еще с лейтенантских времен, с тех пор, когда они вместе, молодыми офицерами, служили в пограничном училище. Потом Карпухин ушел в «Альфу», а Виктор Алексеевич Шатских остался в училище, был курсовым офицером, закончил академию, перешел на кафедру общевойсковых дисциплин, преподавал тактику.

Служили они в разных местах, но по-прежнему крепко дружили. Карпухины часто бывали гостями Шатских. Тут-то впервые, сидя на коленях у "дяди Вити", и услышал Виктор это загадочное слово «Альфа». И про самолеты услышал, которые они освобождали и про друзей "дяди Вити", снайперов, каратистов, вообще настоящих мужчин.

Теперь уже не трудно догадаться о юношеской мечте Виктора: «Альфа» стала звездой его судьбы, все в жизни было подчинено одному — попасть в группу. А попав, Виктор стремился стать настоящим бойцом.

Выезжая на операции, «старички» всегда придерживали горячую молодежь. Так и Шатских: раз оставили "на хозяйстве", другой. На третий он сам пришел к Карпухину: "Виктор Федорович! Хочу работать. Если папа и мама дали ценное указание — меня беречь, то так не пойдет".

Пришлось включить его в боевой расчет.

Е. ЧУДЕСНОВ, командир отделения, говорите В. Шатских: — Он немного прослужил в моем подразделении, но мы с ним побывали уже в Ереване. Там частые боевые тревоги, засады. Виктор вместе с нами ходил на захват матерого главаря крупной банды и не дрогнул. Приказы, команды всегда выполнял четко.

Конечно, на первые задания молодежь шла с "круглыми глазами", многие волновались. Так ведь мы на пулю шли, все объяснимо.

Он рвался в дело. Как-то сказал мне: "Мы, конечно, многого не умеем, но так и не научимся, если постоянно тормозить нас будете".

В Вильнюсе жили на призывном пункте. Помню, днем, накануне штурма, в баскетбол играли. Оказывается, Виктор здорово играл. Его все пытались отодвинуть, но наше третье отделение выиграло. А вечером поступила команда: срочно прибыть в Северный городок. Приехали, подогнали бронежилеты, каски, рации проверили. Произвели боевой расчет: кто куда идет, какую дверь открывает. Задача была: войти, отключить аппаратуру и сдать все под охрану десантникам.