– Тогда откуда здесь всё это? И зачем?!

Справа показался бревенчатый дом, на воротах которого висел большой лайт-бокс с широко открытым глазом. Внизу мерцающего стенда когда-то была надпись, которую старательно замазали синей краской.

– Как мне рассказывали, – отозвался водитель после минутного молчания, – пару лет назад сюда заехали три фуры, битком набитые вот этим сверкающим великолепием. Рекламой то бишь. Большой заказ из столицы.

Дачников посмотрел на Степана, нутром чувствуя какую-нибудь невероятную историю. И не ошибся.

– А потом пошла чертовщина, – хмыкнул тот. – Но я расскажу только со слов местных, сам то я не видел. Водители фур клялись, что двигались по основной трассе М-5, в сторону Тенебриса. Никуда не сворачивали и нигде не останавливались. Каким образом они очутились в этом богом забытом месте никто так до сих пор и не понял. А разобраться не успели.

– Не понял. Они уехали что ли?

– Исчезли, – коротко бросил водитель и выкинул остатки папиросы в форточку.

Леонид подозрительно уставился на немолодого мужчину за рулём, раздумывая, не разыгрывает ли он его. Или он просто пересказывает одну их городских легенд?

– Как исчезли? Куда?

Тот пожал плечами.

– Приехали поздно ночью, перепуганные, начали названивать своему начальству, но не дозвонились. Решили остаться ночевать, чтоб поутру выяснить, как они могли оказаться в тысяче километров от основного пути. Местные помогли разместиться. А на утро никого в комнате не оказалось. Как будто испарились.

Дачников решил больше вопросов не задавать уставился в окно. Он не очень любил таинственные и необъяснимые феномены.

– Так как хозяев этих гирлянд, так и не нашли, – продолжил мужчина, – какое-то время спустя жители растащили рекламы себе.

– А зачем?! – уже ничего не понимая воскликнул Лёня. – Зачем вешать непонятно какую рекламу себе на дом?

Стёпа одарил его сочувствующим взглядом, мол, не понимаешь ты ничего и ответил.

–Да сам подумай, городской. Это у вас там, в мегаполисе, фонари горят, светло, тепло и мухи не кусают. А в таком месте как Роук темно как у негра в жопе, освещалась, дай бог главная улица. Мэр только и может что жаловаться, мол, бюджет урезают, средствов выделить не можем. Проворовались само собой, а поди докажи. Хоть дороги немного подлатали и на том спасибо. Вот горожане и вышли из ситуации. Понавесили на своих участках эти короба, теперь светло как днём.

– Это какой же им счёт за электричество приходит каждый месяц?

– Эт не знаю, – засмеялся Степан и свернул на площадку автовокзала. – Знаю, что лампочки вроде как энергосберегающие и сильно по карману не бьют.

Мартин деловито жарил сосиски на гриле, переворачивая их деревянной лопаточкой. Холодное пиво «Лига» и домашние колбаски значилось в меню коронным блюдом «Горячих обедов» и шло под названием «Кусь Германии». Леонид посмеялся над словосочетанием и в первый же день снял пробу этого популярного блюда. Тем более что мужское население жителей Роука отдавали дань этому лакомству целыми днями. Впечатления на Дачникова «коронка» не произвела. Если пряные сырокопчёные колбаски, которые Шмидты крутили собственноручно, были довольно вкусными, то водянистое разбавленное пиво портило общую картину. И ещё оно ощутимо давало в голову после первой кружки, не иначе без примесей тут не обошлось.

Одна из дочерей Мартина, видимо сжалившись над старым псом Бимом, томящимся от жары около крыльца, вынесла ему чашку с водой. Тот застучал хвостом от благодарности и принялся жадно лакать.

От пустыря за городом, шаркая сандалиями и поднимая пыль, шагал Коля Тимченко. Местные прозвали его глумливым прозвищем Домовой. Возможно, дело было в копне грязно-рыжих волос, которые словно гнездо венчали его голову, а возможно в постоянно чумазом лице. Сходство с Кузей из мультфильма завершала красная байковая рубашка в цветочек, которую он не снимал круглый год. Целыми днями Колю можно было видеть пьяным в различных местах города. Он шлялся по улицам, нанимался сделать мелкую работу: нарубить дров или наносить воды, клянчил деньги у знакомых и пропивал их. В каждом небольшом городке имелся подобный субъект – бездельник и алкаш. Своего дома у Тимченко не было, а ночевал он по разговорам на старой заброшенной конюшне разорившегося фермера Марьянова.

Коля не спеша прошаркал мимо террасы кафе, высматривая присутствуют ли среди посетителей знакомые, у которых можно выпросить кружку пива. Видимо не нашёл, потому что разочарованно и демонстративно вздохнул. Остановился возле лестницы и неожиданно пнул чашку с водой, из которой лакал пес. Бим взвизгнул от испуга, отпрыгнул и оскалился. Коля захохотал, и попытался поддать ему ногой, за что тут же получил тряпкой по голове от фрау Шмидт.

– Пошёл отсюда! – гаркнула дородная тётка и снова замахнулась. – Никому житья не даёшь. Чего к псу привязался?

– Совсем охренела! – возмутился Домовой. – Чуть лоб не разбила. – Он скорчил неубедительную болезненную гримасу. – Голова кружится теперь… наверно сотрясение мозга…

– Нечему там сотрясаться. – Угрюмо заявила женщина. – Пошел отсюда. – Говоря это, повариха налила собаке воды и насыпала объедков. Бим благодарно вильнул хвостом.

Коля бросил взгляд на Мартина, который слезал со стула, услышав перебранку и сварливо крикнув: «Я на тебя в суд подам», – поспешно ретировался. Та в ответ показала ему средний палец.