За яблоневым садом видна была тусклая лампочка, горевшая под козырьком гаража. Мы остановились у прилепившейся к торцевой стене лестницы на второй этаж, которая вела к конторе и квартире Тони.

Внезапно он подхватил меня за талию и поставил на первую ступеньку — теперь мне не надо было задирать голову, чтобы смотреть ему в глаза.

Когда-то давным-давно, мне было лет пять, наверно, я спросила маму: как люди узнают, что им уже надо поцеловаться. Никак, засмеялась, мама. Они просто знают, что пора. Потом я поняла, что мама выбрала не совсем правильное слово. Ничего такого люди не знают. Они просто целуются. Потому что необходимо. Потому что иначе — никак. Тот поцелуй в такси был не таким — он был как сон, как пушинка одуванчика, как дуновение ветерка. Это была спокойная нежность, затишье перед бурей. Но сейчас…

Его губы, язык, руки — все, что существовало в этом мире. Каждая моя клеточка тянулась навстречу, отзывалась на его прикосновения — как струны пальцам музыканта. Но этого было мало, мало, чудовищно мало… В горле пересохло — в отличие от, прошу прощения, другой части тела. Сердце бешено стучало везде — в висках, в ступнях, в пальцах, в губах. В животе… да какие там бабочки, в животе плясали огненные саламандры. Время сбилось в тугой комок.

— Пойдем, моя милая, — прошептал Тони.

Я поднялась впереди него на несколько ступенек и вдруг остановилась. Так резко, что он чуть не сшиб меня.

— Что? — спросил он хрипло.

Я обернулась, посмотрела на него и молча покачала головой.

— Нет? — в его голосе было не разочарование, не обида, а изумление. — Почему? Ты… не хочешь?

— Хочу. Но…

— Тогда что? Это слишком быстро для тебя? В первый же день, сразу после знакомства?

Господи! Я чуть не застонала. Что притворяться-то, я хотела этого уже через пять минут после того, как села в его машину. И первый день тоже не при чем. Может, я такая безнравственная кошка, но с Федькой мы оказались в постели как раз через несколько часов после знакомства — к большому взаимному удовольствию.

— Не в этом дело, — я впилась ногтями в ладони так, что почувствовала выступившую кровь. — Я не хочу утром проснуться и думать: это было потому, что мы действительно хотели, или просто потому, что слишком много выпили?

— Для тебя это имеет значение? — помолчав, спросил Тони.

— Имеет.

Он стоял, крепко ухватившись рукой за перила, и смотрел себе под ноги. Потом поднял голову и сказал:

— Наверно, ты права. Для меня это тоже имеет значение. Может быть, не всегда, но сейчас — имеет. Но скажи… Как ты думаешь, мы займемся этим потом? А вдруг ты завтра пожалеешь, что мы вообще встретились?

— Не думаю, — у меня снова закружилась голова. — Не думаю, что пожалею. И да, наверно, займемся.

Тони засмеялся и поцеловал меня в лоб.

— Боюсь, мне понадобится холодный душ. Очень холодный душ. А что тогда с тобой? Ты можешь просто переночевать у меня. А для себя надую матрас.

— Не очень хорошая идея.

— Не уверена в себе или во мне? — усмехнулся Тони.

— В обоих.

— Резонно. Тогда… Есть еще один вариант. Правда, если нас вдруг застукают, будет не очень приятно.

— Что? — испугалась я.

— Ладно, рискнем.

Тони поднялся в контору и вернулся со связкой ключей.

— У тебя есть ключи от входной двери? — удивилась я. — Но тогда зачем?..

— Женщина, не смей сомневаться во мне — изображая праведный гнев, перебил Тони. — Ты уже решила, что я обманом хотел затащить тебя в постель, так? У меня нет ключей от парадного входа. И вообще никаких ключей от дома. По внутреннему распорядку этого монастыря мне не положено там находиться в отсутствие хозяев. Тем более ночью. Я управляющий поместьем, а не замком.

Мы подошли к двери сбоку от большого въезда в гараж, закрытого подъемной металлической шторой.

— Заходи, — сказал Тони, открыв замок. — Только тихо и осторожно.

Он включил свет и повел меня через гараж к противоположной стене. Машины стояли в отдельных боксах — как лошади в стойлах. Кроме лендровера там была красная «Ауди», два небольших кроссовера — черный и серебристый, и совсем маленькая белая машинка. Еще один бокс оставался свободным.

— Ничего себе автопарк! — присвистнула я. — Только роллс-ройса не хватает.

— Черный — Джонсона, mini — Бобана. А пустое место — мое.

— Понятно. А если гости приезжают?

— Там дальше площадка под парковку есть. Все, теперь тихо, — Тони открыл неприметную дверцу в стене, за которой в темноту спускалась узкая лестница. — На лестнице осторожно, держись за стену. Будем идти по коридору, если вдруг услышишь шаги — сразу прячься куда-нибудь за угол и молчи.

— А ты?

— А я скажу, что иду к Энни. Может, скомпрометирую ее, и мы наконец от нее избавимся. Да шучу, не волнуйся. Скажу, что оставил ключи в квартире и захлопнул дверь. Хочу переночевать в холле на диване.