– Ты кто вообще такой?

Каин осмотрел драчливых малышей, взглянул на Иешуа и ответил:

– Я - Эммануил, брат Иешуа, и если вы сейчас же не прекратите драться, я вам, как самый старший, уши надеру!

– Да что ты сделаешь нам один?
– выступил вперед синеглазый мальчишка лет десяти.
– У вас это что семейное - мнить из себя правильных и всесильных?

Каин, не церемонясь, схватил мальчишку за ухо и подтянул к себе.

– Что непонятного в фразе «уши надеру»?
– спросил он зло.

Мальчишка завизжал, вставая на носочки.

– Пусти!

Каин чуть ослабил хватку, но ухо не отпустил.

– Чтобы это было первый и последний раз, иначе ухо я тебе оторву, - предупредил Каин и отпустил ребенка.

Ребятня тут же испуганно разбежалась, а Каин шагнул к Иешуа, который так и не решился убрать от лица руки и взглянуть на спасителя.

– Ну, вот и как ты ухитрился их разозлить, ребенок?
– спросил Каин, мягко убирая покрытые синяками руки от лица шестилетнего мальчика.

Иешуа посмотрел на него испуганно и, как показалось Каину, дышать перестал от страха.

– Не бойся меня, никто тебя не тронет. Я только хочу убедиться, что ты в порядке.

Он аккуратно провел рукой по разбитой губе, осмотрел ссадину на подбородке, повернул голову мальчика сначала в одну сторону, затем в другую.

– Ничего, это все заживет, - объявил он.
– Так за что они тебя так?

Иешуа всхлипнул. Он старался никогда не плакать, но сейчас слезы стояли в его больших серо-голубых глазах.

– Я не дал им украсть хлеб у торговца на площади. Он же работал, чтобы сделать его, а они просто от скуки хотели...

Он всхлипнул, и слезы все же посыпались по его щекам крупным градом.

– Ребенок, - вздохнул Каин, устало закрывая глаза.
– Ну ладно тебе, не плачь, подумаешь, люди... Они такие.

Он улыбнулся и, погладив мальчика по голове, назидательно сообщил:

– Запомни одну вещь: ты в этой жизни должен или молчать, или помнить, что с тобой могут не согласиться, как только ты заговоришь.

– Разве я не прав?
– спросил дрожащим голосом Иешуа.

– А это уже не имеет никакого значения.
– Он вытер слезы с лица мальчика и проговорил: - Тебе повезло. У тебя есть я, а я могу почти все.

Каин посмотрел на ложку, машинально переброшенную в левую руку, словно нож.

– Вот держи!

Он торжественно протянул мальчишке крохотную медную ложку, по сути своей самую обычную, только с надписью на клинописи времен первого человека. Надпись эта желала удовольствия от пищи и здоровья, но какое это имело значение? Главное было в том, что эту ложку у ребенка никто не отберет, потому что дорогой ее никто и никогда не назовет.

– Если тебе понадобится помощь, просто постучи этой ложкой по земле, и я приду. Что бы ни случилось, я обязательно приду.

Мальчик взял ложку и прижал ее к своей груди так, словно пытался обнять небольшой предмет.

– Ты ангел, да?
– спросил он робко.

– Нет, но я стану твоим хранителем, пусть даже и бескрылым. Обещаю, а мое слово много значит...

***

– Вот так вот. Ты даешь ребенку ложку и ждешь, что он начнет тебя звать по всяким пустякам, а он не зовет. Наоборот, он хранит ее, не расстается с ней, но не зовет тебя. Совсем!
– Каин рассмеялся.
– Иешуа! В этом весь Иешуа. Он еще с детства был настоящим чудом. И звал меня, только когда помощь была нужна не ему.

Каин прикусил губу и помолчал.

– Если честно, - неуверенно признался он, - я любил этого ребенка и, назвавшись тогда его братом, по сути, им стал. Я появлялся сам и просто дружил с ним, не спасал от всех бед без разбору и порою просто наблюдал. Это было трудно, но он должен был и сам научиться защищать себя и решать: защищаться или терпеть. Это на самом деле очень важно.

Каин посмотрел на испуганного Ивана.

– Вас так пугает дружба Христа с сыном Дьявола?

Не дожидаясь ответа, он отмахнулся.

– Не огорчайтесь, я могу быть дьявольски хорошим другом, особенно когда человек рядом хороший.
– Он улыбнулся.
– Да и не делал я ничего такого, что вы сейчас можете себе вообразить. Я просто был с ним рядом, лечил людей, говорил ему правду, которую он знать не мог, научил его обращаться с деревом так, чтобы он стал лучшим столяром своего времени и мог прожить безбедную жизнь. Ему этого оказалось мало, он попытался достучаться до людей, сделать их жизнь лучше, но те, само собой, его не слушали. Я думал, что он сдастся, а он продолжал. И однажды, когда он в отчаянии признался мне, что его никто не слышит, я рассмеялся и сказал: «Если ты хочешь заставить их слушать - соверши чудо!».