— Могу я связаться с Викторией? — Бесполезная херня, чувствую, добьюсь сейчас только того, что меня пошлют.

— Ну… а вы кто? — Хрен в пальто.

— Я хочу внести… взнос. Анонимно, пожалуйста.

— Вы можете сделать это и через меня, без Виктории Алексеевны, — твою мать, девушка, не ломайтесь.

— Боюсь, без нее не могу, — закрываю глаза и тру переносицу (что я несу?).

— Почему?

Думай, Саша, думай.

— Сумма… крупная, — сто рублей бы у меня с дракой отняли в какой-нибудь Африке. Чувствую, сейчас самого себя кину на деньги.

— Подождите, секундочку.

Чего ждать? Топчусь на одном месте, не понимая, в каком болоте я сам себя топлю. Сейчас меня соединят с Викторией Алексеевной, а это окажется сорокалетняя женщина. Или пятидесятилетняя. Придется тогда бросить трубку. А она меня найдет и скажет: «Ну, ты скотина, анонимный благотворитель». И буду до конца дней отчехлять им проценты. Дело хорошее, но все ради чего? Лучше бы с этой Ларисой поговорил. Приятная девушка, пригласил бы куда-нибудь. А я что? Не могу без Виктории Алексеевны, черт меня подери.

— Алло, вы еще тут?

— Да, Лариса.

— Евгеньевна, — да какая уже теперь разница, мне придется брать кредит и выплачивать, мать твою, крупную сумму некой Виктории Алексеевне. — Какую сумму вы хотите пожертвовать?

Так, теперь нужно выбрать более или менее допустимую кабалу. Сколько лет я выдержу без еды? От дождевой воды умирают?

— Десять тысяч, — без понятия, насколько это большая сумма для них, но это явно не лишние деньги, пусть теперь эти дети молятся на меня. Вдруг сейчас со счета снимут? Ничего, просто не буду звонить несколько месяцев или даже лет.

— Молодой человек, это не такая крупная сумма, чтобы я связывала вас с Викторией Алексеевной, — может, сама судьба остерегает меня? — Но это не значит, что это мало, нет. Мы примем от вас и пятьдесят рублей, главное, что вы заботитесь о детях, — даже стыдно как-то стало. — Скажите мне, чем Вы будете оплачивать.

— Так это… в долларах.

Поздравляю, это конечная станция. Остановка «Долбозвон», осторожно, двери закрываются не прищемите свои мозги. К чему такие жертвы?! Наверное, я вчера все-таки перепил, ради Бога, мозг, перестань нести чушь, обещаю больше не пить, но перестань.

— Ой, — слышу через телефон, и тишина. Упала в обморок? Я тоже скоро упаду от своей тупости, забыл даже, зачем я все это делаю. А, точно. Я не могу без пятидесятилетней Виктории. — Очень щедро с вашей стороны. Запишите, пожалуйста, номер.

Наверное, я перешел на новый уровень вымогательства номеров. Пока я искал глазами, хоть одного человека, у которого можно спросить ручку, понял, что мне нужен и листок. Надо свернуть разговор и записать в заметках. Получив номер, услышал кучу благодарностей от Ларисы. Кое-как отвязавшись, набираю новый номер телефона. Была не была. Даже прохладное помещение торгового центра не спасает, ладони продолжают потеть, а нервы сдавать. Отныне я должен всем детским домам мира. Тем более если их устроит и пятьдесят рублей…

— Да, я вас слушаю, — очень похоже на ее голос. Одно радует: не женщина преклонного возраста, слишком нежный голос, девчачий.

— Привет, — нужно как-то проверить она это или не она.

— Да, здравствуйте. Это вы звонили Ларисе Евгеньевне? Сколько вы хотите внести?

— Да, я. Виктория Алексеевна, как Ваши дела?

— Простите? — Она настораживается.

— Прощаю. Так как Вы? — Молчит. Догадалась?

— Вы кто? — Либо не верит своим ушам, либо не узнает, либо не она. Как бы проверить?

— Это? Парень, которому некуда деть свой член, — ох, если я не прав, то так сейчас будет неудобно. А может, наоборот? Познакомлюсь с доброй девчонкой, ничего ведь не бывает просто так. Сама зеленоглазая любительница музыки мне указала на этот номер.

— Саша? — Джекпот, дамы и господа. — Ну и как успехи? Нашел куда… деть? — Широко улыбаюсь. Точно она, эти ее наивные шуточки.

— Это то, что ты хочешь обсудить? — Слышу ее недовольный вздох. — Так как дела?

— Дурак ты. Врать о взносе, чтобы снова поиздеваться?

— С чего ты взяла, что я вру? — Прикусываю губу. Вторая часть предложения, видимо, меня не смущает.

— М-м, значит, крупная сумма?

— Не очень, — может, она не в курсе, что я наговорил?

— Судя по сообщению, очень большая. Так и запишу: десять тысяч долларов от… похотливого козла?

— Ну почему сразу козла?

— Хорошо, онанист подойдет? — И снова мимо.

— Не подойдет.

— Тебе самому-то не противно? Врать?

— Может, у меня нет долларов, но на такое дело есть тысяча рублей, — вздыхает. Я и так на косарь расщедрился, что ей не так? — Две? Три?