Шрифт:
«У палок этой птицы!».
«Ближе, ближе, всё, она…»,
«Па, закрой газету!».
«Посмотри, она… стрела…»,
«Терпеть, уж, мочи нету!».
«Дорогая, ты права»,
«Если приглядеться…».
«То получится стрела!»,
«Бог мой! Ракета птицы!».
Столкновение. Удар,
Тишина в салоне.
Смолкли: смех и голоса,
Ушли все поневоле.
Может, был удар: второй,
Третий, и четвёртый…
Главный тот, что в миге смёл,
Лишив всех кислорода!
Красивый белый самолёт,
Паривший над землёю.
Спикировал и к ней, «об лёд»,
Взорвавшись, где-то, в поле.
Не долетев, совсем, чуть-чуть,
Он распрощался с миром.
Забрав с собой и весь же люд,
Что в нём летели «с миром»…
Почти три сотни человек,
В тот день закрыли веки.
И больше не откроют в век,
Где Жизнь – равна копейке!
Обманутая птица…
Обманутая птица,
Хочет разбиться.
На землю стремится,
О камни убиться.
Ей: больно, обидно,
Не видать ей свободы…
Под небо, как видно,
Сгорает о «звёзды».
Обманутая птица,
Хочет разбиться.
На землю стремится,
О камни убиться.
Металл не прошёл,
Мимо маленькой крохи.
В сердце вошёл,
Сбивая и вдохи.
Обманутая птица,
Хочет разбиться.
На землю стремится,
О камни убиться.
Волна поглотила
Бренное тело.
На дно утащила,
Небо серело…
Обманутая птица,
Хочет разбиться.
На землю стремится,
О камни убиться.
Ей: больно, обидно,
Растворяться в пучине.
С ножом…и не видно,
Гибнуть в измене.
Кома
Моя душа, вновь, хочет жить,
Вновь хочет ощущать тепло.
Вновь хочет: чувствовать, любить.
Дарить и принимать своё.
Ей хочется вернуться в «сказку»,
Без: грязи, фальши; и без лжи,
В тот чистый мир без перекраски.
Где смрада – нет, есть, только – Жизнь.
Ей надоел искусст-ный пластик,
Что раздражает ей лицо.
К притворству подобрать бы ластик,
Улыбку, блеск бы снять с неё.
Она не может жить в тех рамках,
Что выстроил весь этот мир.
Не хочет выполнять и правил,
Запрограммированных им.
Прорвать бы тяжкие преграды,
Покинуть бренное чело…
Да, всё, не так-то просто… Жалко!
Мечтаний время прервано.
Тяжёлый выдох, следом – вдох…
Дрожанье век, ресничек шорох…
И трепет пульса, сердца «сток»…
Тот легкий хрип слетает – снова.
Глаза распахиваются, вдруг,
Причина – Свет, точнее – вспышка.
И прикрываются. Испуг!
Что наверху от ламп. Глупышка!
Вокруг, лишь, старая побелка,
Поверх обоев, что видна.
И трещины, что паутинкой,
Под лампой «Шарли» собрала.
Открылась дверь, впуская холод,
В палату входит медсестра:
«Отличный, – чтоб проснуться, – повод!»,
В тот день закончилась зима.
Эгоизм
Я вижу: лица, силуэты,
Я вижу тени и следы.
И пар дыханья, чем согреты,
Но я не вижу в них души.
Они: не звери, не убийцы,
И, может, вовсе – не враги.
Но, к сожалению, в их лицах,
Не вижу кроме, я ни зги.
Смотря в глаза, я вижу холод,
Слепую: злобу, ярость, скорбь.
Им наплевать на: боль и голод,
Что объедают меня – вновь.
И насыщенья не прибудет,
От пережевыванья блюд.
Тот голод, что во мне бушует -
Зависит от душевных мук.
Меня пугают эти лица,
Их: порицанье, тишина.
Меня пугают их: улыбки,
Ухмылки; в сторону меня.
И словно ястребы, глядя,
Крадут движения, чувства, мысли,
Они кружат вокруг меня,
Свои пороки, видя? Если б…
Им нужен – повод, нужен – смысл,
Прожить ещё пару деньков.
Согретых завистью и мыслью: