Он заснул, пока она ходила в душ. Прямо над своими бумагами. Наташа постояла над ним, полюбовалась на спящего. Не удержалась, коснулась его волос. Непривычных. Ярко-белых. Они оказались жесткими, как лошадиная грива. Вздохнула, потушила свет. Улеглась. И закрыла глаза.

– Вы понимаете, что вы делаете?

Наташа никогда не видела своего друга Станислава Броу в таком состоянии. Сегодня он потерял сына. Как и она сама, как и тысячи землян. Но президент не мог себе позволить слечь в больницу под успокоительные и наблюдение кардиолога, как его жена, милейшая Эмили, которая, когда-то влюбившись в бравого майора, сначала привела его в свой клан, а потом и на вершину политического олимпа.

Стас кричал, что-то пытаясь доказать или объяснить…

А Наталья… Наталья снова впала в то странно-отрешенное состояние, которое у нее было после гибели мужа. И которое теперь захватило ее после гибели сына.

И Стас, и она потеряли своих детей. Как это пережить? Как? Но показывать свое горе этому уроду, который виновен, виновен, виновен…

Наташа вцепилась в плечо друга, причиняя ему боль и заставляя взять себя в руки.

– Прекрати, – шипела она. – Прекрати! Эти твари понимают, что такое боль, лишь только когда сами ее испытают. Мы будем плакать потом. Когда уничтожим каждую сволочь, что пришла к нам. После того, как зальем кровью. Их кровью. Их планеты.

Мужчина взял себя в руки. И заговорил спокойно.

Женщина тем временем набирала на планшете команды. Кто бы мог подумать, что брандеры можно сделать из захваченных когда-то пиратских кораблей, – все денег на утилизацию этого металлолома не было. А теперь они начиняли старую рухлядь взрывчаткой. Вот и пригодились.

За детей!

Добровольцев-смертников набралось сразу – и немало.

За детей!

Десантные боты готовились взмыть в небо – и нести тварям смерть. Ничего, кроме смерти.

За детей!

Несколько кораблей готовились под прикрытием контратаки землян выскользнуть из блокады – и вызвать подкрепление. И резервы. И призвать на помощь орков, с которыми как раз накануне был заключен договор о взаимопомощи.

Наталья Вереева, отдав все необходимые команды, не сводила взгляда с врага, стараясь до мельчайших деталей запомнить его черты.

– Что ж ты забыла у нас, остроухая тварь? – прошипела она.

Не отрываясь, она смотрела в странные, очень яркие фиолетовые глаза. И вдруг начала задыхаться от ненависти.

– Да что с ней? – услышала она непонятно где, то ли в другом сне, то ли наяву.

И через какое-то время еще:

– Что значит «задыхается во сне»?! Так разбудите!

А потом уже знакомый голос позвал. Как же этот мужчина волновал ее…

– На’Аталия!

Странный акцент…

Она вдруг поняла, что он целует ее, легонько касаясь губами лба, щек, губ, закрытых глаз, и приговаривает по-русски:

– Наташа…

Изумительно неправильно звучит ее имя. Мужчина слишком сильно растягивает гласные, а звук «ш» получается совсем смазанным.

Ей стало любопытно. Она раскрыла глаза. И зацепилась за странный фиолетовый взгляд.

Она была еще во власти кошмарного сна – и дернулась, закричав.

– Тише, Наташа, вам нужно успокоиться.

– Торн, – прошептала она, узнавая его.

– Всё, – нахмурился он. – Больше никаких разговоров о пиратах и военных операциях. По крайней мере, пока вы не окрепнете!

Она посмотрела на часы. Было три ночи. По спальне носился Ре’Лерг, взволнованно подрагивая косичками. Косичек было не меньше полусотни, они все топорщились, при этом ни на одной из них рисунок плетения не повторялся. Удивительно. Как они это делают? И… когда? Это ж сколько времени нужно. И фантазии. Эльфы… Темные…

Тут в дверь втащили реанимационную капсулу. С грохотом.

– Отвратительно, – прокомментировал появление вновь прибывших владыка. – Если бы лура не пришла в себя самостоятельно, ваша помощь бы опоздала.

Он перевел взгляд на Ре’Лерга.

– Теперь и ваши помощники поступают в распоряжение сержанта Ру’Рара. Мне очень совестно обременять его вами и бестолковостью всего вашего отдела. У него достаточно своей работы. Но я распоряжусь, чтобы он вам объяснил, что значит «немедленно».