– Если ты хотя бы посмеешь меня обмануть – окажешься на её месте в то же мгновение! – кричит он безумно злой на себя за то, что хочет уступить.

Я лишь киваю, закрывая глаза. Олег продолжает недоверчиво сверлить меня взглядом ещё несколько долгих мучительных минут. А когда открывает рот, я чувствую сильнейшее облегчение.

– Отпустите Свету, - твердо произносит он.

Мужчины напряженно отходят, явно всё это время прислушиваясь к нашему разговору, но возразить даже не пытаются. Я подхожу к ней, осторожно отрывая скотч с губ. Она явно пребывает в небольшом шоке, убегает от меня, тянет закрытую дверь, пытаясь вырваться. Поворачиваюсь к Олегу и жду, когда он сдержит своё обещание. Он злобно скрипит зубами и кивает одному из помощников отворить дверь.

Света моментально выскакивает, словно вырвавшаяся маленькая птичка из клетки, и в последний раз оборачивается на меня. Смотрит со смесью удивления и злости.

– Ненавижу тебя! – в сердцах кричит она и пулей бежит по лестнице, прочь из подвала.

Смотрю на открытый проход и медленно умираю. Порог так близко, стоит лишь перешагнуть и бежать со всех сил. Не смею, прикованная внимательным взглядом Олега. Заставляю себя отвернуться и молча беру пакет с чистыми вещами. Иду в мрачную серую уборную – единственное место, где возможно было уединиться.

Через десять минут я выгляжу более-менее прилично. Возможности помыться, конечно, не было. Голова всё такая же свалявшаяся и грязная. Но вот красный брючный костюм и тёплая куртка в цвет оказываются в пору. Прежде чем выйти, я умудряюсь-таки снять браслет, подаренный Дмитрием, и прячу его в карман. Не позволю Олегу порвать его и выкинуть по дороге. Внутри меня зияет пустота, наполненная кромешным мраком. Теперь я понимаю Владимира – время, проведённое с любимым человеком нужно ценить. Дорого каждое мгновение, и думать об этом начинаешь, лишь когда осознаешь неизбежность бесконечной разлуки. Закрываю глаза и выхожу к Олегу.

Он стоит рядом со столом, ожидая меня. На столе, аппетитно благоухает овощное рагу с индейкой. Рядом стакан сока. Олег нежно мне улыбается и подзывает к себе.

– Ты отлично выглядишь, малышка! – хвалит он, заботливо обнимая. – Ты сильно голодна, поешь.

– Спасибо, - выдавливаю улыбку. – Когда мы уезжаем?

– Как только ты поешь. Я не могу рисковать и оставаться тут дольше.

Его слова внушают мне надежду, что с Дмитрием всё хорошо. Иначе чем ещё Олег может рисковать? Безумно хочу есть, но жую так медленно, как только могу, чтобы оттянуть время. Со слезами бороться невероятно трудно, а тарелка с каждой минутой пустеет. Вижу, что Олег нервничает и злится, но всё-таки позволяет мне доесть. Как только в моей руке пустеет стакан сока, он хватает меня и тянет к выходу. Заставляю себя делать шаги вслед за ним.

– Шевелись, Катя. Иначе подгоню, как следует! – рычит он, нетерпеливо дёргая руку.

Подчиняюсь. С каждым моим шагом душа рвётся. Когда Олег вставляет ключ и щёлкает замком, мне словно нож в грудь вонзают, медленно и мучительно вращая. Внезапные крики снаружи останавливают его быстрые движения. Он шокировано округляет глаза и ухом припадает к двери. На его лице так чётко читается страх и растерянность. Я чувствую, как во мне оживает крохотный лучик надежды, который становится ярче наравне с возрастающим недоумением в глазах Олега. Стою рядом с дверью, и стараюсь не выдать своего волнения, но глаза уже горят. Дима…

– Как? Как? КАК? – рвёт горло Олег и, не сдерживая злость, с размаху ударяет меня.

Я падаю на пол, чувствуя, что с раны на губе снова течёт кровь, но мне всё равно. Я совсем не чувствую боли, крича во всё горло:

– Я здесь! Здесь! ДИМА!

– Заткнись, ЗАТКНИСЬ!

Дверь начинают ломать. Олег склоняется и сдавливает мне шею, с силой вжимая большие пальцы в самый центр. Я больше не могу ни кричать, ни дышать. Чувствую сильнейшие позывы к кашлю и начинаю давиться из-за нехватки воздуха. Отчаянно вонзаю ногти ему в кожу на щеке, карябаю, стараюсь дотянуться до глаз, но руки начинают слабеть. Чувствую, как сознание и силы покидают меня, как темнеет в глазах.

– Я лучше убью тебя, чем вновь отпущу! – кричит Олег, как вдруг давление на шею сходит на нет.

Я хрипло и жадно вдыхаю, начиная кашлять. Хлопаю глазами, не видя ничего перед собой, но чувствую, как кто-то легонько стучит мне по щеке. Вокруг суматоха, голоса повсюду, слышны крики Олега.

– Живая, - говорит довольным тоном здоровый темноволосый парень в серой камуфляжной форме, продолжая теребить мне щёку.

Кто-то рухнул на колени с другого бока, я поворачиваю одурманенную недостатком кислорода голову и вижу перед собой обеспокоенные, невероятно красивые карие глаза. В них столько противоречивых чувств: радость, страх, облегчение, боль… Улыбаюсь разбитой губой безгранично счастливой улыбкой – Дмитрий здесь, рядом. Не смотря на все утверждения Олега в обратном. Не произнося ни слова, он опускает голову и прижимается лбом к моему лбу. Нос щекочет мой любимый запах, и я начинаю тихо плакать. Плакать от счастья.

– Не надо, Катя… - его голос дрожит, губы мягко касаются моего лба. – Не плачь…

Дмитрий бережно просовывает под меня руки и аккуратно поднимает с пола. Измученно рычу, когда он задевает мне правую руку и вижу, как гневно темнеют его глаза, когда он смотрит на мой изувеченный палец, как отчаянно борется к эмоциями, поворачиваясь к лежащему на полу Олегу, с задранными руками над головой. Не сдерживается и яростно грозит ему:

– Я выдеру тебе руки с корнем за это, ублюдок. Как только уведу её подальше от тебя.