Грифон сделал круг, потом еще один и еще, поднимаясь все выше, пока сады не превратились в крошечные желто-зеленые прямоугольники, а стражники на стенах не стали размером с муравьев. Лагерь беженцев отсюда казался бурым бесформенным пятном у ворот; белые шпили верфей тянулись непрерывной линией вдоль кромки зеленоватой воды.

На этот раз кораблей было еще меньше.

– Они покидают гавань? – удивилась Иссейя.

Хабл махнул головой, дождался, когда Черный Коготь повернет в сторону побережья, после чего ответил:

– Король ничего нам не сказал. А правда в том, что капитаны не намерены ждать: едва они прослышали, что Стражи не собираются спасать город, как тут же начали действовать. Сегодня ночью недосчитались десятка кораблей. Утром одного капитана поймали и вздернули, но навряд ли это переубедит остальных. Хотя лучше уж закончить жизнь в петле, чем в лапах порождений тьмы.

– И мы ничего не можем сделать?

– Скорее всего. Но попробуем.

Хабл натянул поводья, и Черный Коготь повернул вправо.

– Давай-ка взглянем на этих тварей поближе. Как знать – может, увидим то, что мигом вразумит властителей Антивы.

Черный Клык нырнул в облако, до сего момента служившее ему укрытием, и начал осторожно снижаться.

Под ними, словно черное рваное покрывало, простиралась армия уродливых чудовищ. На них было жалкое подобие доспехов, а в руках они сжимали грубо сделанные мечи, похожие на плоские железные палки.

С такой высоты Иссейя уже могла отличить порождения друг от друга. Гарлоки – низкорослые, передвигаются, припав к земле, и потому похожи на четырехногих пауков. Генлоки – намного выше и массивнее, ходят прямо, почти как люди, вот только лица у них совсем не человеческие: белые, безносые, с раздувшимися, словно дохлые рыбы на солнце, щеками в мерзких пятнах коросты.

Выше всех были огры – рогатые монстры с синюшной кожей и смертоносными когтистыми лапами. Иссейя вспомнила, что она слышала о них на уроках: огры – чуть ли не единственные порождения тьмы, представляющие реальную угрозу для грифонов, поскольку умеют швырять булыжники вверх с дьявольской силой и поразительной меткостью.

Сначала Иссейя вздохнула с облегчением: к счастью, огров совсем мало. Однако, присмотревшись внимательнее, похолодела от ужаса: это на фоне орды их количество казалось незначительным, на самом же деле чудовищ было около полусотни, то есть в два раза больше, чем грифонов. Даже если бы вся армия порождений заключалась в этих пятидесяти ограх, у Стражей все равно не было бы шанса.

А о числе гарлоков и генлоков оставалось лишь догадываться. Иссейя не видела ни обозов с провизией, ни костров, ни кузниц… ничего, лишь черное бурлящее море уродливых созданий, не нуждающихся в том, без чего человеческую армию невозможно представить.

Дрожа всем телом, Иссейя отвела взгляд:

– Мы не можем с ними сражаться.

– Не можем. – Хабл наклонился, что-то шепнул грифону, и они снова начали набирать высоту. – И антиванцы не могут. Надеюсь, этого хватит, чтобы убедить короля и королеву.

Когда грифон вошел в зловещую пелену туч, висевшую над армией порождений, Иссейя вдруг уловила какой-то звук. Это была тихая, очень тихая музыка, которая, казалось, и звучит-то не вовне, а внутри ее головы, как если бы она сама напевала себе под нос. И никогда в жизни не доводилось ей слышать ничего прекраснее.

Эта неземная чарующая мелодия убаюкивала, наводя болезненно-сладкую истому, будила воспоминания о чем-то восхитительном, чудесном, но почему-то утерянном, и Иссейя знала, что должна вернуть себе это во что бы то ни стало. Любой ценой.

Хрипло вскрикнул Черный Коготь – и Иссейя очнулась. Грифон яростно мотал головой, угрожая вот-вот разорвать в клочья поводья, в которые Хабл вцепился мертвой хваткой. Страж сидел прямо, не шевелясь, натянув поводья, и явно не понимал, что делает. И хотя Иссейя не видела его лица, она догадалась, что Хабл, как и она, попал под власть колдовской мелодии.

Тогда, не веря в собственную дерзость, она что было мочи хлопнула Хабла по затылку.

Хабл дернулся, чертыхнулся и тут же ослабил поводья. Грифон взмыл вверх, прорываясь сквозь грозовые облака.

– Спасибо. – Хабл виновато взглянул на Иссейю.

– Что это было? – спросила потрясенная эльфийка.

Хабл ответил не сразу. Лишь когда они преодолели толстое покрывало туч, он сдавленным голосом произнес:

– Архидемон.

Хорошо, что в седле ее удерживали прочные ремни, – иначе, отшатнувшись, она бы соскользнула со спины грифона и полетела вниз. С губ эльфийки сорвался тихий стон, тут же подхваченный и унесенный ветром прочь. У нее отнялись ноги, а все кости в теле словно размякли.