Она выжила. Она научилась быть сильной, быстрой, невидимой, неслышной. Научилась быть хитрой и выносливой. Но какой ценой!

– Слышишь, Егорушка? Слышишь, что я тебе говорю?

Егор дернулся и открыл глаза.

Голос принадлежал эксперту-криминалисту – Вове Сучкову, пятидесятивосьмилетнему худощавому мужчине неприметной внешности. Без его мастерства ни одно расследование не случилось бы. Он мог быть сговорчивым, быстрым, а мог быть и капризным и брюзгливым. Мог напиться и упасть на кушетку в своей лаборатории и проваляться на ней два-три дня, не давая никаких результатов. А мог не пить месяцами, удивляя расторопностью. Иной раз до кабинета не успевал дойти, как Вова звонил на мобильный и просил вернуться в лабораторию.

Вова Сучков был очень важным и нужным человеком. И проигнорировать его Егор не мог ни в коем случае.

– А? Что? – Егор потер лицо ладонями, заморгал, привыкая к яркому свету. – Вова, ты что-то сказал?

– Говорю, что за пакость такая? – спросил Вова, выкатывая на Егора водянистые, почти бесцветные глаза.

– В смысле?

– Почему все три ограбления случились на нашей земле? С чего вдруг грабителям приспичило подкинуть нам такой скверной работенки? – Вова тяжело вздохнул, поглядывая на Егора с упреком. – А тут еще и труп нарисовался.

– Труп? – Егор перевел взгляд на Устинова, погрозил ему кулаком. – Ты же сказал, что непонятно ничего с трупом: есть он, нет?

Устинов дернул плечами и тут же отвернулся к окну.

А Вова продолжил ныть:

– И труп, Егорушка, есть. И пострадавших целых двое. Так что работенки хватит на целый день. Хорошо бы ночь не захватить! А у меня внуки приехали. А меня нет. Я их и так редко вижу, а тут такое… Ох, беда, беда, Егорушка.

– Что за пострадавшие? Кто они? – спросил он у Вовы.

– Охранники. Двое. По одному на каждый магазин. Опоили их чем-то с вечера, они и уснули. Сигнализация благополучно была отключена. Злоумышленники проникли внутрь, смели все цацки с прилавков, а там добра в каждом магазине на несколько миллионов! И благополучно скрылись.

– Не совсем благополучно, раз труп имеется, – заметил Егор. – Откуда, кстати, информация, Володь?

– Участковым на той земле мой приятель служит. Он мне по телефону вкратце все и обрисовал.

– Третий охранник был убит? Я правильно понял?

Вова молча кивнул, с тоской рассматривая сгорбленную толстую спину Устинова.

– Почему? Не уснул вовремя? – рассуждал Егор. – Как его убили?

– Предварительно – ножевое. Но будем посмотреть. – Вова, не сводя взгляда с Серегиных лопаток, заплывших жиром, укоризненно качнул головой. – Устинов! Не пора ли тебе на диету? Много сладкого жрешь. Полны карманы конфет.

– Да чего вы ко мне все пристали, я не понял! – взорвался Серега, его пухлые щеки пошли красными пятнами. – Сначала один. Потом второй!

– А пристали мы, Сереженька, потому что с коллегами делиться надо, – сложив обе ладони ковшиком, Вова примирительно улыбнулся. – Позолоти ручки, Устинов.

– В смысле? – глянул тот исподлобья.

– В смысле, конфеток сыпани. Ехать долго. А я без завтрака. И чувствую, что и без обеда останусь. – Вова с тяжелым вздохом осмотрел всех пассажиров. – Да и ужинать, ребятки, нам вряд ли сегодня придется.

Вера с кряхтением выбралась с пассажирского сиденья Юриной машины. Как хорошо, что он догадался оставить ее на стоянке в аэропорту. Не пришлось ловить такси.

Не переставая кряхтеть, пошла к багажнику.

Юрик ее опередил, уже открыл багажник, достал ее вещи, поставив чемодан и маленькую сумку, как всегда, на пыльный асфальт. Вера поморщилась, но упрекать не стала. Сил не было. Перелет был тяжелым, затяжным и некомфортным. И всю дорогу от аэропорта до дома она мечтала о ванне, теплом мягком халате, горячем чае и мягкой постели. Она даже есть не хотела, так устала. Точнее, выдохлась. До склок ли теперь у распахнутого багажника машины? Еще будет время, еще будет…

– Проводить? – Юрик взялся за ручки ее сумки.

– Нет. Сама. Давай, пока.

Вера кивнула ему, схватила сумку в одну руку, ручку чемодана в другую и покатила его, не обернувшись.

У лифта никого не было. И она с комфортом доехала до своего этажа. Звонить не стала. Денис должен быть в школе, вторник же. Порылась в маленькой поясной сумочке, нашла ключи, открыла дверь. Переступала порог вместе со своим багажом и, конечно же, застряла в двери. Разозлилась на себя – неуклюжую. Выругалась и запустила по прихожей сумку. Чемодан покатился следом. Далеко не уехал. Ткнулся колесиками в тапки Дениса и замер.