К моей радости, герцог с Виталиной проследовали на террасу, в зимний сад. По случаю прихода весны слуги распахнули огромные, чуть не в стену, окна, и мне видно, как Виталина поежилась, кутаясь в плечи из-за ночной свежести.

Моя кожа тоже покрылась мурашками, но сердце колотилось, как бешенное, и стало одновременно и жарко, и холодно. Я затаилась за кадкой с толстым, ветвистым фикусом, и прислушалась.

— Что случилось? Ты ещё спрашиваешь? Теперь, когда твой кузен в замке, наш план может провалиться ко всем чертям. Что ему нужно?

— Известно, что. Знать, что с его маленькой Эей все в порядке. А что ты удивляешься? Мама, между прочим, собиралась назначить его нашим опекуном. Не успела.

— Твое счастье, что не успела, Виталина. Или хочешь поехать в свое разворованное поместье? Предупреждаю, тебе очень понравится там. Вдобавок долги перейдут на прямую наследницу.

— Что же делать?

— Только одно. Ты должна стать герцогиней Альбето Эрсийской, владелицей Ньюэйгрин.

— Ты же знаешь, это невозможно. Завещание отца…

— Он тебе не отец, а отчим.

— Конечно, отец тот, кто не оставил мне ничего, кроме захолустного поместья и долгов!

А вот это интересно!

Виталина всегда говорила, что живем мы за их с Микаэлой счет. Что поместье ее отца приносит большой доход от продажи пшеницы и хлопка.

Я отступила, и под моей ногой хрустнула сухая ветка.

Виталина вскрикнула.

Я отступила ещё на шаг, и в наступившей тишине гулко прозвучал звук от столкновения башмачка с чем-то жестяным.

— Ты слышал, Милфорд? — спросила Виталина. — Нас подслушивают! Кто здесь? — прокричала она.

— Тише, Виталина, — сказал герцог. — Сейчас выясним…

Он решительно шагнул в мою сторону, и я, понимая, что скрываться бесполезно, побежала прочь.

Я натыкалась на цветочные кадки, как мышонок на тумбы, неловко взмахнула руками, чтобы не упасть, выпустила осветительного мотылька, и он, умница, взмыл под самый купол террасы.

— Кто-то из горничных, — раздалось сзади, и герцог чертыхнулся сквозь зубы.

Я выбежала из зимнего сада в коридор. Сейчас! Сейчас он догонит меня!

Отчего-то от этой мысли ноги налились свинцом, тело стало, как ватное.

Из глухой ниши в коридоре высунулась рука, и затащила меня в темноту. Опережая мой крик, мне закрыли рот ладонью. Раздался скрежет камня, меня подтолкнули куда-то, и я замычала, больше от изумления, чем от страха, когда моя нога, вместо того, чтобы уткнуться в стену, ступила в темноту.

Неизвестный продолжал крепко держать меня, закрывая рот. Снова раздался скрежет камня, и я поняла, что стена расступилась, чтобы впустить нас, а потом снова закрылась.

Мимо, по ту сторону, глухо прозвучали шаги герцога.

— Где же она? — раздалось из-за стены, и шаги стихли.

Я забилась в руках неизвестного, внезапно поняв, что оказалась в прямом смысле замурованной в стену неизвестно с кем. Уж лучше было бы попасться в руки Эберлею, и объяснить свое присутствие неуместным любопытством. В конце концов, Виталина не дала бы меня в обиду!

Я задергалась, забилась пойманной птицей, холодея от ужаса.

— Тише, Эя, — сказала мне темнота голосом Андре, и я тут же успокоилась.

Ладонь покинула губы, Андре отстранился, раздался щелчок, и над нашими головами закружился желтый мотылек.

Колени ослабли, я чуть не осела на пол, Андре поддержал меня под локоть, и, обняв за плечи, притянул к себе. Сразу стало тепло и спокойно.

— Забыла, что здесь потайной ход, да?

Я кивнула, пробормотала:

— Я от страха забыла, как звать меня.

А ведь здесь и вправду потайной ход. Когда мы были детьми, мы облазили с Андре все полые стены замка, и все равно кажется, что этому месту всегда есть, чем удивить.

— Что ж тебе не сидится в покоях, как благовоспитанной леди? — спросил Андре, поддразнивая меня, как маленькую.

— Решила сестру проведать, — хмуро ответила я. — Микаэлу.

— Микаэлу? — деланно изумился Андре. — Эя, это тревожный симптом, ты заблукала в собственном замке. Микаэла живет в другой его половине.

— Я сообщу об этом опасном симптоме лекарю, — пообещала я. — Просто я сначала решила навестить Мику, а потом расхотелось. Да и незачем стало.

Я помолчала, и поскольку Андре не прервал моего молчания, тоже спросила: