Она лежала на полу, с закрытыми глазами, и таяла от блаженства. О том, что нужно идти на работу, Дарья забыла.

Через семь минут открыла глаза. Вытянув руки за голову, и сцепив в замок, сладко потянулась, выгибаясь и поворачиваясь на бок. Вениамина не было.

– «В туалете»

Фантомные ощущения в прямой, ввергали в эйфорию, и прислушавшись к своему состоянию, она тихо засмеялась. Даже это, доставляло удовольствие.

– «Я извращенка!»

Напрягая диафрагму, пукнула. Но вместо характерного звука, выпускаемых газов, булькнуло и захлюпало между ягодицами.

– «Ещё не хватало! Обосралась что ли?»

Дарья села, чуть сдвинувшись назад. На покрывале расплывалось пятно слизи, с жирно блестящими сгустками спермы, и вкраплениями каловых масс. Дарья соскочила, и выдвинув из комода средний ящик, взяла из стопки подгузник, и наклонившись к одеялу, стёрла пятно. Ещё одним, раздвинув ноги и присев, вытерла промежность, а другим прикрыла пятно и придавила рукой – «Застираю после работы». Её обожгло – «Госсподи! На работу же!» – и она побежала в ванну, чуть не сбив Вениамина, вышедшего из туалета.

Краем глаза увидела, что мотня его трико в пятнах – «Тоже постирать!»

Из квартиры выскочила, отмахнувшись от мычащего -Ддддоооосвидддааа- Вениамина.

Уже в автобусе вспомнила, что не выключила чайник, и всю дорогу терзалась – «А вдруг Вениамин не выключит?».

С опозданием, в полчаса, зашла в кабинет, и сразу к телефону.

– Алло – короткие, и начинающиеся с гласных, слова, Вениамин выговаривал не заикаясь.

– Чайник выключи!

– Я ввввыыыкккк …

Дарья опустила трубку.

На два часа, у Шмакова, было назначено совещание с начальниками лабораторий и отделений, по графику работы в предновогодние дни, и в первую неделю нового года.

В 13:55 Дарья вышла из своего кабинета, и зашла в кабинет Шмакова. Все стулья, за столом, и у стен были заняты. Шмаков указал на стул возле сейфа, и Дарья села. Глянув на часы, Герман Степанович встал, и гул голосов пошёл на убыль.

Заверещал красный телефон. Шмаков поднёс к уху, трубку.

– Включи радио! – коротко бросил директор и отключился.

Шмаков шагнул к сейфу, и подкрутил лимб громкоговорителя.

– …ного приступа скончался председатель президиума Верховного Совета, генеральный секретарь коммунистической партии Советского Союза: Леонид Ильич Брежнев.

В помещении зависла гробовая тишина. Когда заиграла траурная музыка, все встали.

Через две минуты Шмаков убавил громкость. Заверещал синий телефон.

– Герман Степанович! – звонила секретарь парторга – В 14:40 общее партийное собрание в красном уголке. Передайте всем.

– Совещание отменяется. В 14:40 общее партийное собрание. Передайте своим.

В красном уголке института шло общее партийное собрание. Выступал парторг. Дарья Михайловна сидела в пятом ряду, в кресле у прохода. Она пыталась сосредоточиться на речи парторга, но сознание, шаг за шагом, прокручивая плёнку событий дня, и связывая в цепь, вернулось в спальню. Она, почти физически, ощутила, погрузившийся в ж …

Её теребили за плечо. Дарья сбросила наваждение, и увидев, что все стоят, встала и пошла по проходу. В тишине звонко цокали по мраморной стяжке пола стальные подбойки на каблуках. Только закрыв дверь, и оказавшись в коридоре, она увидела, что никто не выходит. Хотела вернуться, но передумала и пошла к себе. Минут через двенадцать заглянул Герман, и спросил.

– Что случилось?

– Месячные – глядя прямо в глаза, ответила она.

Он смутился, и закрыл дверь.

Вечером пришли месячные. На пять дней раньше. Придя с работы, и переодевшись, сразу пошла в ванну и помылась под душем. Закрутив полотенцем голову, и накинув халат, зашла к Вениамину.

Он читал «Даурию».

Книги она приносила ему из библиотеки. Выбирала, то, что ей самой казалось интересным.

– Брежнев умер.

Он закивал головой.

– По радио услышал?

Он опять кивнул. Вспомнив, что хотела постирать трико, сказала.

– Давай трико. Постираю.

Он отложил книгу, и стал снимать трико.

Она пошла к себе, и сняла покрывало. Пятно подсохло, но желтизна осталась. Снова зайдя к нему, он сидел в трусах, забрала трико. Замочив покрывало и трико, и размотав с головы полотенце, пошла на кухню. Разогрела ужин и позвала Вениамина. Но он не шёл.

Она крикнула – Вениамин, ужинать! – и не услышав шарканья, и начиная злиться, пошла сама.