–  А скорость падения?

–  Скорость падения была почти двести сорок метров в секунду.

–  Большая. Скорость звука - триста сорок метров в секунду!

–  Да, мчался я к земле дай бог как быстро! И все же даже через пятьдесят секунд я еще не ощутил упругости воздуха. Тело, такое тяжелое во всей этой амуниции на земле, казалось теперь совсем невесомым. Зябли руки...

–  На какой высоте костюм стал отпускать тебя из своих "объятий"?

–  На тринадцати тысячах. Потом я перевернулся лицом к низу и стал ориентироваться по реке, городам и селениям...

–  А "наличие" воздуха на какой высоте ты почувствовал?

–  На восьми тысячах метров. Руки и ноги на этой высоте стали двигаться свободнее. Увидел потом внизу слева огромное поле, на котором следовало мне приземлиться, и начал скользить в его сторону.

–  Теперь-то ты ощутил все же эту огромнейшую воздушную подушку - нашу атмосферу?

–  Да, ощутил. Скорость падения стала заметно уменьшаться. Приближалась земля, и я взялся правой рукой за вытяжное кольцо основного парашюта. Это на случай, если не сработает автомат раскрытия. Но он отлично сработал.

–  На какой высоте полностью раскрылся парашют?

–  На высоте девятьсот пятьдесят метров. Я поправил на себе лямки и немного "подскальзывал", чтобы точно приземлиться в середину поля. И приземлился. Положил парашют на землю, чтобы лучше было видно его с самолета, и лег на пахоту - болело все тело: устал я очень. Лежал и смотрел в небо...

Потом он рассказал мне о катапультировании при сверхзвуковой скорости.

...Это было 28 декабря 1963 года. В тот день Андрееву предстояло покинуть истребитель, летящий на скорости, в один и три десятых раза превышающей скорость звука, то есть около 450 метров в секунду, на высоте 12 000 метров.

Никто еще у нас не катапультировался при такой огромнейшей скорости. И вот он, Андреев, должен провести этот эксперимент.

Утром пройден медицинский осмотр, надет высотно-компенсирующий костюм, гермошлем, летное обмундирование.

Погода была облачная, но Андреев занял место в кабине, с которой был снят фонарь, проверил внутреннюю сигнализацию, кислород, избыточное давление. Все было в норме.

Подходило время вылета, и два сверхзвуковых всепогодных самолета - в них находились летчики, кинооператор и парашютист-испытатель Андреев рулили уже со стоянки на старт.

Получено со стартового КП разрешение на взлет.

Летчик плавно послал вперед рычаг управления двигателем - начали увеличиваться обороты турбины, затем он отпустил тормоза и истребитель, извергая грохот и свист, подняв кверху переднюю часть фюзеляжа, энергично пошел на взлет.

Отрыв от земли. Самолет, словно его выстрелили, шел круто вверх со скоростью шестьсот километров в час. Стрелки высотомера глотали и глотали сотни метров высоты.

Самолет пробил облака, и в глаза Андрееву ударило лучами солнце, открылась взору идеально ровная белизна верхнего края облачности.

Операторский самолет пристроился и все время шел рядом.

Высота 11 000 метров.

У Андреева начал срабатывать ВКК. Пошел под избыточным давлением кислород. Гермошлем, принимая это давление, "полез" вверх, и его приходилось все время поправлять - притягивать в нормальное положение рукой.

Высота 12 000 метров.

Андреев весь в напряжении. Сейчас нельзя ничего забыть, точно провести все операции и катапультироваться.

Машина пошла на разгон.

Вот дрогнули стрелки приборов, и самолет, "перешагнув" звук, начал еще больше увеличивать скорость.

Операторский самолет идет рядом, чуть сзади. Оператор уже навел объектив кинокамеры и ждет, когда Андрееву будет подана команда "Пошел!", чтобы начать съемку.

Внизу сплошная облачность. Летчик строит заход на сбрасывание по командам с земли. До точки сбрасывания еще более 200 километров, но скорость огромная, и он подает Андрееву команду:

–  Приготовиться!

–  Есть, приготовиться! - отвечает Андреев, зная, что через двадцать секунд будет подана последняя команда.

Работы у него много. Нужно перейти с бортовой сети питания кислородом на свой кислородный прибор, перекрыть хорошо кран, чтобы при выстреле не загорелся самолет, подтянуть к низу гермошлем.

–  На боевом! Женя, на боевом! - слышит Андреев. Он тут же включает ответный тумблер световой сигнализации и берется за рукоятки катапульты.

–  Пошел! - подает летчик команду.

Андреев сильно сжал рукоятки катапульты и потянул их вверх, но запасной парашют помешал движению рук, и выстрела не последовало.