Наталья проводила его глазами.

– Странный тип.

– Это к вопросу об уединении. Он явно кого-то ждал, но, похоже, не дождался. И уж точно не хотел видеть нас. – Ольга помолчала, глядя куда-то вдаль. – А здесь красиво, правда?

– Да, – рассеянно кивнула Наталья, усаживаясь на изогнутый сосновый корень. – Кстати, а как тебе понравилась вчерашняя чайная церемония?

– А тебе?

– Очень. Но как же у меня болели колени!

Ольга рассмеялась, опускаясь рядом на траву.

– У меня тоже. Но это терпимо. А вот сама церемония… было в ней что-то фальшивое. Этакая демонстрация экзотики для глупых европейских туристов. Интересно, до коих пор наши народы будут считать друг друга дикарями?

– А мне Япония нравится, – тихонько вздохнула Наталья. – Тут все такие вежливые…

– Зато всякий должен знать своё место. Тут интересная культура, но нам никогда не увидеть её целиком, просто потому, что мы не японки. И всё-таки… хотелось бы мне побывать на настоящей чайной церемонии.

– Попроси Сатоко. Ты знаешь, когда она вернётся?

– Говорила, что недели через две. Но я не хочу её беспокоить. Я и так ей слишком многим обязана. Если бы не она, мы могли вообще сюда не попасть. – Ольга вздохнула и вдруг обронила без всякой связи с темой беседы: – Однако… пожалуй, зря ты со мной связалась. Теперь можешь просто попасть под раздачу.

– Ты о чём? С тобой всё в порядке?

– Помнишь, я упоминала, что иногда могу предвидеть будущие события? Так вот тебе свежий прогноз: если не хочешь проблем, потрясений и смертельного риска, нам сейчас лучше расстаться. Возвращайся домой. Если получится, встретимся на тренировке.

– Ты это… серьёзно? Что случилось-то?

– Не знаю. Пока вроде бы ничего. Но я на твоём месте не стала бы игнорировать предупреждение.

– Ну, тогда давай вернёмся вместе!

– Нет. – Ольга покачала головой. – Не могу объяснить, но… так надо. Я должна следовать Пути. Я иду дальше.

– А я иду с тобой. – Наталья упрямо выпятила подбородок. – В конце концов, я тоже умею драться.

– Дело твоё. Не стану тебя отговаривать. Только всех твоих умений может оказаться недостаточно.

– Твоих, конечно, окажется достаточно, – последовал язвительный ответ. – Иногда ты просто раздражаешь своими рассуждениями. Я вот не следую никаким Путям. Я просто живу. И должна заметить, что наши с тобой жизни довольно похожи.

Пожав плечами, Ольга легко поднялась на ноги и не спеша отправилась дальше. Наталья последовала за ней, уже сожалея о своей вспышке.

У следующего изгиба дорожка раздвоилась. Ольга, не раздумывая, свернула налево, на узенькую тропку, уходящую в глубину парка. Вокруг пересвистывались птицы; откуда-то доносились журчание и шум падающей воды. Тропка причудливо извивалась, описывала сложные петли, потом скользнула на миниатюрный мостик через ручей. Ещё один поворот – и подруги вышли на небольшую полянку, окружённую внушительными серыми стволами. Её украшала искусственная скала с гротом и маленьким водопадом.

Наталья внезапно застыла на месте, поражённая ужасом.

– Что это? – прошептала она.

Возле старого дерева на соломенной циновке сидел давешний японец. Он успел переодеться – сейчас на нём был церемониальный самурайский наряд снежно-белого цвета. Впрочем, нижняя половина костюма уже окрасилась алым: аккуратно подобрав назад полы распахнутого хаори, коротким мечом, до половины обернутым белой же тканью, японец молча вспарывал себе живот.

С неясным возгласом Наталья попятилась. Она никогда не боялась крови, но такое… Знаменитый японский обычай, увиденный воочию, потрясал невероятной жестокостью – и жуткой обыденностью. Мучительная, грязная смерть. Кем надо быть, чтобы по доброй воле обречь себя на подобное? А ведь в Японии умудряются находить в этом душераздирающем обряде красоту…

Ольга осталась спокойной. Только тихо заметила, сжав плечо подруги:

– Медицина здесь уже бессильна. Дай ему закончить.

Она сурово и печально смотрела в лицо самоубийце, страшное в своей каменной неподвижности. Если он и заметил появление девушек, то никак этого не показал, продолжая методично резать себя слева направо. Из-под клинка расширяющимся потоком текла кровь; рана становилась всё длиннее, а движения японца – всё медленнее. Можно было только гадать, каких чудовищных усилий они ему стоили.

– Я не могу на это смотреть, – всхлипнула Наталья, закрывая глаза ладонями. – Не могу! – Отвернувшись, она прижалась лбом к ближайшему стволу, не сдерживая рыданий.

Самоубийца остановился. Теперь он сидел неподвижно, ссутулившись, по-прежнему вцепившись в меч обеими руками, и тяжело, с хрипом дышал. Знакомая с ритуалом, Ольга поняла, что он допустил ошибку, вогнав клинок слишком глубоко. Ему удалось довести лезвие до правого бока, но на этом его силы кончились. Он уже не сможет прекратить свои муки, перерезав, по обычаю, себе горло.