Вариант публичного замкнутого сосуществования. Тоже сколько угодно. Для нас самый известный пример — еврейские сообщества Средневековой Европы. Живут замкнуто, резко разграничивают себя и чужаков. Бывают неприятности вроде погромов, но в целом с точки зрения выживания такая группа весьма успешна. Терпят какие-то ограничения в жизни и в профессии, но тут срабатывает принцип естественного отбора. Кому ограничения поперёк горла — либо выступил против и погиб, либо сбежал и отрёкся от общины — даже если он добился успеха, с точки зрения общины его всё равно не существует. Даже более, со временем система таких ограничений становится самоподдерживающейся, лидерам общины давление со стороны окружающие крайне выгодно: их власть «внутри» неограниченная и не оспаривается, её терпят, поскольку «враждебному окружению надо противостоять монолитно без разногласий». Не зря в восемнадцатом-девятнадцатом веках в той же европейской общине евреев раввинат был одним из главных союзников властей и реакционеров в отмене ограничений для евреев.

А вот следующий вариант нам подскажут швейцарцы… или небезызвестный Д'Артаньян который поёт песню, где есть слова:

Гасконцы были потомками иберийских племен, а не галлов и франков, во Франции всегда были подозрительными чужаками. Сильными, ловкими, свирепыми и выносливыми. Их изолировали и убивали? Отнюдь, французские короли быстро сделали Гасконь кузницей солдат, питомником армий, поставляющим цвет дворянства шпаги, отборных воинов. Взамен осыпали массой персональных привилегий. Стать гасконцем было модно. Но при этом их чужеродность остальному населению гарантировала верность королю, особенно в условиях возможных интриг аристократии. Аналогично можно вспомнить швейцарцев на службе у Римских Пап. Так и у нас нелюди легко станут привилегированными служащими короля. Их могут опасаться или восхищаться… но трогать одиночку, скорее всего, побояться. Не родичи нагрянут, так королевские чиновники по шапке надают: чтобы ценные нелюди не разбежались.