Теперь мне ещё сильнее хочется во всём разобраться!

Хочется? Разберёмся! Значит, так. Окончательно всё прояснить можно, только допросив Кита лично, потому что никто другой мне ответа не даст. Говорить с ним в воде я не могу, а удастся ли вытащить дракона на сушу — неясно. И каков план? Правильно. Учимся разговаривать пальчиками.

Бедный Трой. Ему и до этого было нелегко с подопечной, а теперь…

— Не так, Лила, — он стонет, впечатывая лицо в ладони, увидев мой очередной словесный «шедевр». — Неужели непонятно! Вот это… — отрывает конечности от лица и сплетает пальцы на одной руке, заводя указательный палец под средний, — означает, что ты говоришь о себе. А это… — теперь впереди оказывается указательный, — о своём собеседнике. Сначала нужно указать объект, а потом уже строить фразу. Знаешь, что ты сейчас сказала? — смотрит укоризненно. — Не спать, пока кормиться.

Теперь уже я готова биться головой о мембрану. Жаль, что она мягкая. Что ж этот язык сложный-то такой?!

Я дня три с перерывами исключительно на сон, обед и краткие прогулки усердно заучиваю положения пальцев. Трой поначалу думает, что я ограничусь простенькими выражениями, чтобы говорить об элементарных бытовых вещах, но когда я начинаю требовать более сложных семантических конструкций, он к моему упорству проникается уважением.

Мне обучение тоже идёт на пользу, потому как словесные примеры многое мне рассказывают о жизни обитателей океана. То, например, что полупрозрачные существа, плавающие над городом, безопасны и зовутся медузы; что для передвижения в воде зоггиане используют ускорители, на которых можно сидеть, и называют их «гиклы»; что у них есть более совершенная система связи, нежели общение на пальцах, правда, она тоже односторонняя и похожа на ту, что используют ликвидаторы, когда отдают приказы приманкам; что девушки-зоггианки временных хранителей не имеют, потому что хранитель — это тот, кто оберегает женщину. Свою женщину. Муж, короче!

Н-да-а-а… Смотрю я на привычно занимающегося хозяйственными делами юношу и думаю, как вообще зоггиане додумались до «несовершеннолетних мужей». Понятно, что это в целях психофизиологической безопасности, ибо при таком возрастном несоответствии сексуальные контакты невозможны, а максимум, чем ограничится личностная привязка, — симпатия. И всё равно…

— Но ведь мы должны помочь вам приспособиться к жизни в нашем мире! — неожиданно слышу недоумевающий голос и только после этого понимаю, что начала рассуждать вслух. — Как иначе ты себе это представляешь? Знаешь, сколько проблем было с первой девушкой? Хорошо, что Сенат сразу понял, что нужно брать ситуацию под контроль. Теперь существует целая организация, которая занимается тем, что разрабатывает и реализует механизм вашей адаптации. Медики, психологи, охранники… Мы, например, даже специальный отбор проходим на право стать временными хранителями. Всё же вы попадаете к нам намного реже, чем нам бы хотелось.

Чудо, что вообще попадаем. Может… Может, зоггианам давно стоило наладить контакт с цессянами и просто договориться, а не воровать приманок? Уверена, узнав о том, какие тут условия, множество девушек с огромным удовольствием сменит место жительства и прилетит на Зогг.

— Об этом тебе нужно говорить не со мной, а с членами совета, — выслушав мои умозаключения, советует Трой, хотя я прекрасно вижу, как загораются интересом его глаза. Ну да, перспективы-то приятные! — Или вообще в Сенат вопрос вынести. Попробуй обсудить это с Ниродином. Вне всяких сомнений, он будет рад твоим предложениям.

Ладно. Ниродин, так Ниродин. А когда к нему можно?

— Тебя уже никто здесь не держит, — хитро улыбается скрытная зараза, которая все эти дни ни разу даже не заикнулась о том, что мне можно что-то ещё, кроме прогулок вокруг пузыря. — Твой организм адаптировался в достаточной степени, чтобы выдержать более длительные перемещения. Так что завтра…

— А сегодня нельзя?! — вскакиваю. Мне уже до безумия хочется новых впечатлений.

— … завтра, — словно я его и не прерывала, продолжает мой мучитель, — мы поедем в Ожеверон.

Вот ведь!.. Падаю обратно на кровать животом вниз, подкладываю ладошки под подбородок и лежу, стараясь не замечать снисходительной улыбки брюнетистого типа. Это он мне в очередной раз доказывает, что неплохо было бы моей неугомонной сущности чаще прислушиваться к его мнению, потому как он больше знает. Типа на то мне и дан хранитель.

Чтобы успокоиться и отвлечься, протягиваю руку, опускаю пальцы в стоящую рядом вазу и глажу побледневшие лепесточки. Уже не синие, просто голубые. И свечение, которое раньше было сильным, совсем исчезло. Завял цветочек, а новый мне взять неоткуда. Около лазарета такие не растут, а Кит больше ни разу не появился.

Мне становится грустно.

— Давай я его уберу, — предлагает Трой, присаживаясь рядом.

Отрицательно мотаю головой и отворачиваюсь. Буду спать. Может, хоть так время пройдёт быстрее и, наконец, наступит завтрашний день! День, когда меня ждёт столько нового! Открытый океан… город… зоггиане… спуктумы… В сознании медленно всплывает полупрозрачный образ, струи воды неторопливо сплетаются, рождая в душе странное чувство томления и предвкушения. Тёмные, настороженно-внимательные глаза испытующе смотрят, словно чего-то от меня ждут. А за ними распускается цветок мео-реллина, огромный, яркий, притягивающий.

— Лила… — доносится до меня ласковый шёпот. — Лила… — холодные струи оплетают тело, заставляя вздрогнуть и застонать. — Лила! — что-то встряхивает меня за плечи.

— А! — распахиваю глаза и дёргаюсь, оказываясь в сильных руках моего хранителя.

— Тише, ну что ты? — тот гладит меня по голове, укладывая обратно. — Плохой сон?

Киваю, медленно приходя в себя и удивляясь своему воображению. Ну у моего мозга и фантазии! А утром уже и сама не верю в то, что мне что-то снилось, потому что мгновенно забываю обо всём, кроме одного — я еду в Ожеверон!