Если б по дорожке шли мужчины, то их бы без затей и разговоров уже отоварили бы по затылкам этими шипастыми дубинками и обобрали бы получившиеся трупы до нитки. Но поскольку в ловушку угодили три девицы, две из которых – писанные красавицы (это я так о своей маскировке… скромненько), то ребятки ожидаемо решили разнообразить свои тяжкие разбойничьи будни женским обществом. После развлекательной части вечера участь девушек вряд ли отличалась бы от незавидной судьбы мужчин – они так же остались бы остывающими телами на темной улице… Ну, разве что «гастролеры» вот прямо сейчас, ночью, собирались бы покинуть город и проявили бы милосердие в благодарность за приятно проведенный вечер.

Одежда темная, зрачки расширены во всю радужку. Это не от наркотиков, нет – это опытные ночные хищники приняли специальные пилюли. Специально для ночной охоты. И приняли пилюли довольно давно. Эти пилюли временно дают некий аналог ночного зрения. Глаза после них болят дичайше, и к преждевременной слепоте регулярный прием таких препаратов может привести запросто, но ЭТИ и не собираются жить вечно… или надеются поднакопить на целителя. Серьезные ребятки, чего уж там… Другими словами – полные отморозки.

Мара, конечно, эту засаду видела заранее, но место было такое, что обойти его без изрядного крюка не представлялось возможным. Ну и, думаю, некоторую долю здоровой женской стервозности нельзя сбрасывать со счетов: подвергнуть меня вполне безопасной (с ее-то способностями) проверке в естественных условиях – сами Предки велели! Иначе зачем бы она минуту назад, стараясь сделать это незаметно, вытащила из волос и спрятала в набедренный кошель «ярлык клана»?

Стражу было звать бесполезно, а в нашей ситуации – еще и глупо. Да и откуда здесь, уже в пригороде, взяться клановой или городской страже? Клановая стража отирается рядом с клановыми кварталами, а городская за территорию, очерченную шлагбаумами, ночью не вылезает. А живущие в окрестных домах не помогут, даже если мы будем хором кричать «Караул, грабят-убивают!» – только проверят двери, что те закрыты плотно и надежно. До простой фишки – крика «Пожар!», после которого из домов выбегают ВСЕ, тут почему-то пока не додумались. Утром, правда, дисциплинированно сообщат в стражу… после того, как убедятся, что трупов на улице не наблюдаются. В случае же наличия трупов – «нет, высокий господин, ничего не слышали, ничего не видели – так крепко мы спали!»

– Ма-а-альчики… – Улыбнулся я. – Мне вас послало само Небо… сладенькие вы мои!

– Чё?! – Очень аутентично вопросил заводила, явно не ожидавший такого проявления радости от остановленных на темной-темной улице юных прелестниц. – Девки, вы чё, бухие, что ли?

– Вот так свезло! – Вякнул кто-то из его сообщников.

Ответом послужил рывок и быстрый удар пальцами в горло… да как же они в этих платьях ходят-то, а?!

Я не сдерживался и бил насмерть. Тут дело даже не в том, что в этом мире нет (и быть не могло) всяких загонов про «необходимый уровень самообороны». Дело даже не в том, что я не собирался дожидаться прибытия стражи и кому-то что-то объяснять и доказывать, оправдывая себя в каком-нибудь суде – в этом мире в суде прав тот, у кого больше денег или власти (как, впрочем, и в других мирах). Дело даже не в дубинках, что не были обтянуты ни кожей, ни тряпками, как у обычных «честных» местных гоп-стоперов (это которые где живут, там и «работают»), а были предназначены исключительно для нанесения тяжких увечий и производства трупов.

И даже не в том дело, что рядом со мной, на минуточку, находится госслужащий из Приказа Высокого Воспитания и Нравственности. Буквально – человек Императора, который получасом ранее практически официально нам с Ханой представился. А это – даже не индульгенция, а прямой приказ о защите гос. интересов любыми средствами и способами! Для примера: Мара могла бы назвать свое имя и должность, продемонстрировать свой «служебный» ярлык (если б вдруг брала такие цацки на свои задания, в чем лично я сильно сомневаюсь): шесть к семи – бандюги развернулись бы и растворились бы в темноте… или – один к семи – довели бы места назначения со всем возможным почтением.

Дело в том, что я хотел испытать возможности своего организма, усвоившего Жемчужину. Очень эгоистично и цинично, понимаю. А уж как некрасиво и подло это выглядит со стороны… Но оправдываться я не собираюсь – если кому-то «повезет» попасть на мое место, то я с удовольствием поаплодирую настоящему гуманисту, использующему щадящие способы решения таких вот разногласий. Поаплодирую с чувством глубокого удовлетворения от торжества прогрессивной нравственности над грубым средневековьем. С дивана. Искренне салютуя бутылочкой пива.

Под пальцами левой руки, сведенных в судороге «копья», приятно хрустнуло, и я рывком развернулся к еще ничего не понявшим подельникам мертвеца. Тело стремительно умирающего человека еще не успело рухнуть, а пальцы правой руки, собравшиеся в щепоть, уже врезались в печень второго разбойника… пробивая кожаную куртку, ткань нательной одежды, кожу, проскальзывая под ребрами и вгрызаясь в мягкое и податливое, и проворачиваясь там… Фу, гадость!

Второй еще не начал хрипеть, а третий получил внешне размашистое, но молниеносное в правильном исполнении, «Крыло цапли» (то самое – мамино любимое)… заметно деформировавшее ему череп.

Я обернулся к оставшейся троице, не сообразившей пока, что концепция ежевечерного отъема денег у населения несколько изменилась…

А им и не надо было – все трое как раз падали, закатывая глаза.

– Это не я! – Мара подняла ладошки в защитном жесте. – Это все она! – И ткнула пальцем в сторону недовольной Ханы.

– А? – Захлопала та глазами. – А надо было оставить? Ну, извини, Фан, не догадалась! Зато теперь – «три-три»!

Видимо, юная медведица активировала один из своих амулетов. Ну, сейчас, будучи в платье я ее даже немного понимаю – ТАКОЕ пренебрежение со стороны разбойников сильно бьет по женскому самолюбию. Удержаться и не отомстить – практически нереально. «… вон ту мелкую не предлагать!» – да как они посмели?!