В коридоре появилась Агафья, сменившая мокрые свитер и джинсы на форму, и друзья пошли в кабинет начальника, где просидели до глубокой ночи, обсуждая расследование.

Понедельник

Николай с хрустом потянулся, разгибая затекшую спину. Короткий двухместный диванчик в каптерке у дежурного явно не подходил для здорового сна. Впрочем, Максу, который устроился спать на стульях в кабинете, скорее всего, пришлось хуже. Но другого выхода у них не было. Вчерашняя беседа закончилась глубоко за полночь. Метро к тому времени уже закрылось. Жигуленок в очередной раз ни с того ни с сего отказался заводиться. Старенький Опель майора куковал в мастерской. Получилось, что у них оставались только два варианта, или ночевать на работе, или тащится домой пешочком, под холодным проливным дождем. Друзья выбрали первый. Полковник предлагал отвезти Агафью, но девушка, не желая афишировать, что живет у коллеги, отказалась. Тогда Бурундук устроил ее на диване в своем кабинете и уехал домой. Когда Николай, кое-как умывшись холодной водой в туалете, поднялся в кабинет, Макс уже сидел за столом и, почесывая заросший подбородок, просматривал какие-то бумаги.

— Доброе утро, — улыбнулся он.

— Видали и добрее, — хмыкнул капитан. — Какого черта притащили в каптерку этот диван-маломерок? Там же стояла отличная тахта.

— Высокое начальство решило, что спальное место тем, кто по инструкции обязан бодрствовать, не полагается.

— Понятно, — протянул Николай. — Бурундук еще не появлялся?

— Забегал около восьми. Как всегда, бодр, наглажен и чисто выбрит.

— И как ему это удается, — капитан щелкнул кнопкой электрочайника. — Кофе будешь?

— Ага, и пирожок. Там еще оставались те, что вчера Агафья принесла.

— А я думал, ты их уже съел, — усмехнулся Николай. — Доставай, куда заныкал?

— Как я мог, без своего лучшего друга? Обижаешь. Вон они, на подоконнике, в целости и сохранности.

— А лейтенанта Полозкову забыл? Или считаешь, что ей завтрак не полагается?

— Лейтенант Полозкова мелькнула тут вместе с Бурундуком и завтракать отказалась, — улыбнулся Макс. — Они куда-то укатили с утра пораньше. Утопленника какого-то выловили. Вроде, телевизионщики прискакать успели. Посему полковник и взял с собой Агафью Кузьминичну. Она по-любому будет лучше смотреться в телевизоре, чем моя помятая небритая рожа.

— Это точно, — рассмеялся Николай.

— Слушай брат, — немного посерьезнел майор. — Я тут все думал, как отблагодарить девчонку. Я вряд ли являлся образцом доброго наставника, а она, как ни крути, задницу мою спасла. Не цветы же ей тащить. Еще поймет не так…

— Да, уж, — согласился Николай. — Только такого рода недопонимания вашим оригинальным отношениям и не хватает. Я тогда вообще с катушек съеду.

— Не ревнуй.

Николай недоуменно воззрился на друга, но Макс не обратил на это внимания, увлеченный внезапно возникшей идеей:

— А поехали на шашлыки с ночевкой в субботу, если никакой срочки не будет? Машину мне обещали к пятнице починить. Сразу отметим и твое возвращение в ряды, и девчонку пропишем. Ну, и за спасение меня грешного от большой порки выпьем. Я мясо замариную. Себе возьмем коньячку, девушке вина…

— Не знаю, — не уверенно протянул Николай. — Я-то согласен. Мы уже пару лет на природу не выбирались. А вот согласится ли Агафья? Она мне не показалась любительницей подобных посиделок.

— А ты ее хорошенько попроси. К тебе-то она прислушается. Это мои пожелания Агафья Кузьминична с удовольствием пропустит мимо ушей.

— Я попробую, — сдался капитан. — Но ничего не обещаю.

— Вот и ладушки, — улыбнулся Макс и заглянул в опустевшую за разговором миску из-под пирожков. — Раз еды больше нет, тогда я поеду дальше опрашивать знакомых наших близняшек.

— Да. Я, пожалуй, последую твоему примеру. А то висит это дело над нами, как дамоклов меч.

Друзья разбежались в разные стороны.

Лейтенант Полозкова стояла у бордюра набережной и смотрела, как автогеном вскрывают только что поднятую со дна реки машину. Девушка прекрасно знала, чье тело сейчас пытаются вытащить из салона. Подполковник Ильин окончил свой жизненный путь. Она не испытывала никакого сочувствия к продажному менту. Припомнив, в каком состоянии она вчера застала майора, Агафья поежилась. Ублюдок, чей раздувшийся труп сейчас выцарапывают из железного плена, чуть не сломал жизнь хорошему оперу.

Девушка не жалела о том, что ей пришлось частично открыться Николаю. В конце концов, рано или поздно он все равно бы подметил странности. Она успела привязаться к этому местному, мало того, даже испытывала к нему что-то вроде уважения. А девушка не любила обманывать тех, кого уважает. Будь Николай магом, из него вышел бы отличный законник. Да и в том, чтобы помочь Реброву, который так глупо попал в крупные неприятности, не было ничего плохого. Несмотря на неудачное начало их совместной работы, ей нравился этот веселый мужчина с готовыми шутками на все случаи жизни. Было в нем что-то правильное, вызывающее симпатию.

Она не одобряла самоубийство, считая, что всегда можно найти другой выход, а на крайний случай существует Суд Сюзерена. Но у местных не было Всезнающего Сюзерена, и майор вполне мог отправиться в тюрьму за то, чего не совершал. На его месте магичка, пожалуй, тоже предпочла бы смерть незаслуженному позору. «Удивительно, все эти аборигены полны сюрпризов», — подумала Агафья, и тут в ее мысли вклинился голос начальника.

— Вы слушаете меня, лейтенант? — недовольно спросил он.

— Да, товарищ полковник.