— Никакого кровопролития, — сказала она, подаваясь вперёд, чтобы нежно поцеловать его в губы. — Кристиан — полезный член моего двора.

Двадцать минут спустя Ноэль прислонился бёдрами к письменному столу Нимры и смотрел, как она идёт к шкафу, где хранила Полуночник. Её крылья экзотическое искушение, зовущее прикоснуться к ним. Но этому импульсу он сопротивлялся, потому что они не в настроении.

Менее чем через полминуты она повернулась, пузырёк с Полуночником был хрупким даже в её тонких руках. Подойдя к окну, она поднесла его к свету.

Мрак стальной тенью отразился на её лице

— Да, — пробормотала она, наконец, — ты прав. Здесь не так много Полуночника, сколько должно быть.

Он не хотел оказаться прав.

— Уверена?

Она кивнула, от чего солнечный свет заиграл на иссиня-чёрной копне волос.

— Флакон окружён золотыми ободками. — Она провела пальцами по тонким линиям. — Это всего лишь дизайн флакона, но я помню, как смотрела на него, когда мне его отдали, и думала о том, что некоторые сделали бы ради небольшого количества Полуночника… Но его было ровно до третьего золотого ободка.

Нимра поставила флакон на подоконник. Всего через несколько мгновений вязкая жидкость осела, тогда и стало заметно, что жидкости ровно между вторым и третьим ободком.

Ноэль вздохнул.

— Ноэль, я так хотела, чтобы ты оказался не прав. — Отдав ему флакон, Нимра прошла по комнате, волоча крылья по янтарно-голубому ковру. — То, что убийца вошёл в мои покои и забрал флакон, означает две вещи.

— Первая, — начал Ноэль, ставя флакон в сейф и запирая его, — он или она знали, что он здесь.

— Да, я по пальцам одной руки могу пересчитать тех, кто знает, что он тут, и то пальцы не понадобятся.

Безутешная печаль в каждом слове.

— Вторая, это означает, что ни один могущественный ангел не вовлечён в это. Ненависть лишь их — твоего двора.

Ноэль не пытался утешить её, зная, что это бессмысленно… по крайней мере, до тех пор, пока не узнает всю правду и мотивы предполагаемого убийцы.

— Нужно вызвать криминалиста, чтобы проверить, нет ли отпечатков пальцев на флаконе или сейфе, которых быть не должно.

Нимра посмотрела на него так, словно он говорил на иностранном языке.

— Криминалист?

— Двадцать первый век на дворе, — сказал он с нежной улыбкой, его грудь болела от боли, которую ей вскоре предстоит скрывать, снова становясь ангелом, который правит этой территорией, безжалостным и бесчеловечным. — Такое встречается.

Она прищурилась.

— Смейся на свой страх и риск. — Но она не сопротивлялась, когда он притянул её к себе, провёл рукой по её спине и по тяжёлым тёплым крыльям.

— Я могу найти того, кому сможем доверять.

— Такое создание не может существовать в моём дворе. — Она подняла голову, её удивительные глаза были полны решимости. — Но это нужно сделать, и как можно скорее. Кристиан начал сомневаться во власти, не считая ревности, а Асирани слишком пристально наблюдает за тобой.

Придурок или нет, но Ноэль никогда не сбрасывал со счетов интеллект Кристиана. Удивляет лишь то, сколько времени заняло у мужчины, чтобы поумнеть — несомненно, чувства к Нимре затуманили его разум. А вот что касается секретаря Нимры по делам с общественностью…

— Асирани наблюдает за мной, чтобы я тебя не ранил.

Нимра оттолкнулась от его груди и отстранённо проговорила:

— Не боишься, что я тебя раню?

«Да».

Властная и опасная, она пробудила его от оцепенения, в котором он находился после пыток. И эмоции, которые она вызвала, были первобытными, новыми и крайне уязвимыми.

— Я твой щит, — сказал он, вместо того, чтобы показать всю глубину чувств к ней. — Если это означает принять удар вместо тебя, сделаю это, не раздумывая. — Потому что Нимра — создание с тем, чего ангелы её возраста и силы лишаются: бьющееся сердце и функционирующая совесть.

Она обняла его лицо ладонями, в её взгляде было столько напряжения, что оно касалось его кожи.

— Ноэль, я расскажу тебе тайну. Ни один любовник за все века моего существования не постоял за меня.

Удар по сердцу.

— Кто такой Эйтриэль?

Опустив руки, она повернулась к окну.

— Он никто. — Её слова были неоспоримым, невысказанным приказом ангела, привыкшего к повиновению.

Ноэль не даст ей диктовать границы их отношений.

— Между нами, — произнёс он и запутал руку в шёлке её волос, заставляя посмотреть себе прямо в глаза, — никто не встанет.