— У всех есть любимый цвет.

— У меня — нет.

— Хотя бы должен быть цвет, который ты предпочитаешь другим.

— Разве это не то же самое, что иметь любимый цвет? — проворчал он.

Я прервалась, чтобы произнести это в голове, и хихикнула от осознания правоты.

Кейн рассмеялся, но я не готова была снять его с крючка. Перевернулась на бок и положила голову на руку, чтобы лежать лицом к нему.

— Ладно, позволь своему сознанию очиститься.

Его взгляд прошелся по моей груди.

— Боюсь, я не могу этого сделать.

— Попытайся, — сказала я, закатив глаза.

— Ладно. — Он сделал долгий страдальческий вздох. — Что теперь?

— Первый цвет, пришедший на ум?

— Желтый, — выпалил Кейн, а потом нахмурился по неизвестной мне причине.

— Желтый? — ухмыльнулась я. — Этот цвет однозначно удивляет, но мы переживем. С этим разобрались. А любимый фильм? И не говори, что такого не существует, потому что я видела твою коллекцию DVD.

— Кто-то шпионил? — приподнял он бровь.

— Нет.

Кейн поднял бровь еще выше, если это возможно.

— Ладно, — выдохнула я. — Я шпионила в твоем шкафу с DVD.

К удивлению он никак это не прокомментировал. Просто произнес:

— «Семь самураев».

Я попыталась скрыть шок от его быстрого ответа.

— О чем он?

Я заворожено наблюдала, как Кейн поворачивался, чтобы мы оказались лицом к лицу. В его глазах искрился интерес.

— Это японский фильм пятидесятых о семерых самураях-неудачниках, нанятых бедной деревней для защиты от мародеров. Батальные сцены — одни из лучших в истории кинематографа. Для своего времени это просто... фантастика. Они настоящие, в них есть стойкость и сердце.

Я прошлась пальцами по его предплечью.

— Он у тебя есть?

— Да.

— Может, мы как-нибудь могли бы посмотреть его.

Взгляд Кейна блуждал по моему лицу.

— Думаю, тебе понравится.

Приняв его ответ за согласие на совместный просмотр фильма, я спрятала улыбку.

— Любимая группа?

— Ты не назвала свой любимый фильм.

— Все просто. «Унесенные ветром». Хотя я могла бы ударить Скарлетт в большинстве сцен фильма. В смысле, кто выберет Эшли вместо Ретта?

Почувствовав, что мне нужен прямой ответ, Кейн пожал плечами:

— Не уверен.

— Никто. Эшли — байроновский тип хромающего олуха, а Ретт — темный и сложный мужчина. Вне конкуренции. Скарлетт — простофиля.

— Простофиля? — скривил он губы.

— Да! Это как если бы я выбрала Дина вместо тебя.

Его веселье тут же испарилось.

— Кто такой Дин?

Я задохнулась от смеха:

— Дин. Твой главный ресепшионист. Ну, знаешь, парень, сидящий за большой стеклянной стойкой и направляющий людей.

— Ах, этот Дин. — Кейн казался восхитительно смущенным. — Я думал, он гей.

— Вот именно.

— Эшли не был геем, — возразил он. — Он был джентльменом.

— Кем бы Эшли ни был, он был скучным и бесхребетным. — Я шлепнулась на спину. — Женщины благосклонны к мужчинам, способным взять ситуацию под контроль.

— Не все женщины.

Я посмотрела на него.

— Ты это говоришь по опыту?

— Я, как известно, отпугивал некоторых женщин, — вздохнул он.

— Ты? Отпугивал? — поддразнила я. — Нет.

Кейн рассмеялся и потянулся, обнимая меня за талию и притягивая к себе.

— А некоторым женщинам нужно научиться побаиваться меня.

Я хихикнула, обнимая, когда он перевернулся и навис надо мной.

— Этого не случится.

— Понимаю, — кивнул он, рассматривая меня.

— Мне кажется, тебе это нравится.

Вместо утвердительного ответа, Кейн пробежался пальцами по моим скулам:

— Любимая группа?

Меня радовало, что он делится со мной этими милыми банальностями.

— «The Killers».

— Хороший выбор.

Меня согрело его одобрение.

— Твоя?

— «Led Zeppelin».

Я медленно очерчивала пальцами мускулы на его спине и получала массу удовольствия от этого.

— Любимый город, кроме Бостона?

— Сидней. Твой?

— Прага.

Кейн расслаблялся под моими прикосновениями.

— Очень хороший выбор.

— Хотя я очень хочу посетить Будапешт. Я путешествовала только с Бенито, а хотелось бы посетить что-то по собственному выбору