Завершаясь, этот четвертый день обещал мне так много радости и бесконечного счастья, что я даже зажмурилась, чтобы не расплескать эту свою уверенность в грядущем.

Засыпая, я еле слышно прошептала: «А-лек-сей… А-ле-ша…», словно пробуя его имя, ставшее вдруг таким милым и родным, на вкус.

Это был вкус любви…

Мы целовались.

В парке, в кинозале, на прогулке, на лавочке, под елкой… Мы целовались…

Я улетала ввысь, словно что-то неведомое подхватывало меня и несло куда-то, где не чувствуешь ни своего тела, ни своего веса, ни-че-го!

Сказать, что случилось счастье, – это, значит, ничего не сказать… Каждая клеточка моего организма сливалось с его дыханием и пела, пела, пела!

Господи! Пусть это никогда не закончится…

А потом была ночь.

Лучшая ночь моей жизни.

Счастье, счастье, счастье… Любовь!

Мы босиком бежали по берегу…

Я убегала из последних сил. Убегала, страстно желая, чтобы он меня догнал. Мои рыже-медные волосы растрепались, пятки горели, щеки полыхали и от радости его присутствия, и от встречного ветра, дыхание сбивалось… Он, догоняя, что-то громко кричал, но встречный ветер уносил его слова куда-то в сторону, и до меня лишь долетали обрывки его фраз и редкие слова: «Поймаю… зацеловать… моя радость!»

Наконец, зацепившись ногой за какую-то корягу, я все-таки упала, но не на землю, а прямо ему в руки. Он опять успел подставить свои объятия, пошутив:

– Я, наверное, родился, чтобы спасать тебя.

Я, задыхаясь и от счастья, и от бешеного бега, лишь пожала плечами.

Я так любила его в это мгновение!

Зачем слова? Что еще они могут добавить? Бурная страсть сменилась острой нежностью. Чуть касаясь моего лица губами, он все шептал и шептал что-то… Я не прислушивалась, да и зачем?

Я и так все знаю.

И о себе.

И о нем.

И о нашей любви.

Весь день лил сильнейший дождь.

Теплый. Беззлобный. Кроткий. Добродушный.

Мы поначалу сидели в корпусе, бродили вокруг бассейна, сходили в библиотеку, посидели в баре.

Но я, переполненная до краев моей любовью к Алеше, никак не могла усидеть на одном месте.

– Что ты за егоза такая? – он ласково чмокнул меня в нос. – Чего тебе не сидится?

Я взяла его за руку и молча потащила за собой. Мы вышли на главное крыльцо. Огромный навес закрывал центральный вход и парадную лестницу. Мы долго меланхолично смотрели на льющиеся с небес струи.

– Да, – задумчиво произнес он, – конца краю не видно! Прямо беда…

А мне было абсолютно все равно!

Я отодвинулась от него, осторожно сделала шаг. Еще один… Поспешно сбросила сандалии и ступила прямо под проливной дождь!

– Эй, эй… Ты куда?

Алексей заметался под навесом, призывая меня вернуться, а я, хохоча от души, выделывала ногами невообразимые фортели в глубоких лужах. Брызги фонтаном полетели в разные стороны!

Дождь не прекращался, он оказался ласковым, каким-то приветливым, радушным, что ли… Он поливал меня очень теплой водой, словно боялся застудить влюбленную девчонку.

Я плясала под дождем, и душа моя летела, летела, летела ввысь!

Алексей сначала недоуменно оглядывался вокруг, словно не понимая, что делать, а потом…

Не поверите!

Он отчаянно махнул рукой и прямо как был – в туфлях, рубашке и светлых брюках тоже кинулся под дождь!

Мы обнимались и хохотали. Счастье захлестывало меня.

Я подняла голову вверх и, взглянув в серое беспросветное, затянутое низкими облаками небо, тихонько проговорила:

– Спасибо тебе. Я запомню этот дождь навсегда…

Ездили в заповедник. Собирали ягоды. Я сплела венки и надела их на нас.

Красиво. Словно в церкви во время венчания. Мы затихли и долго-долго молчали, обнявшись.

Интересно, о чем он думал?

Я вдруг впервые подумала тогда, что совсем его не знаю. Но люблю…

Мне кажется, я готова за него умереть. А он?

Алеша целовал мои руки.

Нежно, трогательно, страстно. Каждый пальчик, запястье, ладошку…

А я, закинув голову, считала падающие звезды и по вечной традиции загадывала желание.

Я хочу состариться с ним вместе и умереть в один день.

Пожалуйста, Господи!

Сегодня я улетаю.

Это последний день моего отпуска. Лучше бы он никогда не наступал.

Алеша только что прислал мне записку. Странно, почему он сам не пришел?

………………………………………………………

Оказывается, я ничего о нем не знала.

Ничего!

Ни-че-го…

Знаете ли вы, что такое жестокость?

Нет, не просто, теоретически – жестокость… А жестокость по отношению к вам? Вашим чувствам? Вашему сердцу?