– Ура-а!!! Завтра мы пойдём людей смотреть!

Перед входом в хомопарк огромный экран транслировал сенсацию: «Только у нас, в самом большом хомопарке на Голубой планете появился редкий представитель человечества из европеоидной расы – русский, которого можно лицезреть в секторе № 358».

– Папа, мама! Смотрите-е! Это кто?

– Сейчас узнаем, милая, – её мать подошла к табличке-подсказке. – Солнышко, это кенийцы.

У следующей клетки ребёнок, сжалившись, произнёс:

– Мам, смотри, этот француз без ноги! Как мне его жалко!

Папа прокомментировал, глядя на небольшое табло с пояснением.

– Тут сообщается, что в этом виновны непойманные человекодёры. Вот люди! И как их только Голубая планета носит!!! И так людей осталось совсем ничего… – и уже тише добавил: – Одни вымирают, других истребляют. Да-а… Не бережём мы нашу планету, не бережём людской мир.

– Не грусти, дорогой. Всё твоё возмущение напрасно. Здесь каждый знает: мы источник всех бед. Не будет нас, всё изменится. А мораль всей этой проблемы сама напрашивается: всё идёт к тому, что мы останемся в итоге одни с тараканами!

В 9:44 по местному времени я заглянул в палату интенсивной терапии тихо умирающего городка. Здесь пахло как всегда: болью и страданием. Тут я частый посетитель, видящий беспомощность ухаживающих родственников, которые сидят у постели своих близких с мокрой пеленой на глазах и теплящейся надеждой в сердце. Мне трудно на всё это смотреть, а ещё тягостнее зреть неимоверную агонию тех больных, что, видя меня, молят освободить их от мук. Единственное, что мне остаётся, – ласково взглянуть на них и сказать: «Потерпи немного, скоро всё пройдёт, я же здесь».

Невольные стоны и жалобы на боли в ногах, режущие человеческий слух, разносились из правого угла, что у окна. Рядом взрослый сын терзающейся в муках женщины сидел, держа её за руку. Он неотрывно смотрел на свою добрую мать с жалостью и страхом во взгляде, что говорил: «Не уходи, держись, ты мне нужна больше, чем солнце».

Я подошёл к койке, встал за спиной сидящего сына, слегка наклонился, нависнув тенью над больной. Она сразу увидела меня и из последних сил лишь попросила то, чего всегда все желают – избавления.

В 9:45 я прикоснулся к ней, прикоснулся в последний раз, чтобы освободить от страданий. Зная, что её попробуют вернуть, как это делали раньше, я не отпускал измученного тела. Больше я не позволю, не позволю этому случиться… Её время пришло, так захотел сам Он, проявив отцовское сострадание.

Ни для кого не секрет, что стресс и депрессия – страшные болезни XXI века, которые поражают не тело, а душу. С первого взгляда не понять, что человек болен, но внутри… Словно чёрное горе, которому нет названия и вроде бы нет явной причины, язвенным нарывом расползается по человеку, пожирая его изнутри. Что делать? Сегодня так плохо, что хочется плакать без причины, а через пять минут ты уже смеёшься и не можешь понять почему. Потому, что птичка-невеличка, подлетев к окну, незаметно для чужого глаза махнула махоньким крылом…

Говорят, время лечит… Но с каждым днём я понимаю всё сильнее и сильнее, что болезнь захлёстывает меня с головой. Всё началось давно, ещё в институте, когда случайно попала на работу в одну организацию. Она выжала из меня все соки, я потеряла всякий интерес к жизни. Единственное, что меня спасало, – это мысли об институте. Туда я бежала на всех парусах, чтобы узнать что-то новое, пообщаться с одногруппниками, окунуться в атмосферу добра и тепла и не думать о том, что дома никто не ждёт и завтра идти на работу, и опять всё сначала. Бешеные дни без выходных и праздников, прозябание на работе, в которой не было никакого смысла, кроме огромного практического опыта, способного открыть мне дорогу в большую жизнь.

Утро. Подъём в шесть, звонит будильник, ты слышишь его, но сил нет. «Ещё пять минуточек, и встану…» Дома тихо и темно – все спят. Тихонько зажигаешь свет в комнате и на цыпочках идёшь в ванную, потом на кухню, чтобы поставить чайник и быстро одеться… Уже поздно… Почти опаздываю. Ничего не хочется, и еда, с трудом и большой неохотой поглощённая в столь ранний час, просится наружу. Мутит. Общественный транспорт, переполненный автобус. С трудом удаётся погрузить своё тело на последнюю ступеньку. Дверка со скрипом закрывается, вдавливая тебя внутрь салона. Кондуктор – милая на вид девушка, протискиваясь сквозь плотные баррикады из человеческих тел, – требует оплатить билет. Холодная мелочь из кармана передаётся соседями по несчастью хрупкой девушке. В обратный ход пускается маленький билет с разовыми полями. «Сохраняйте билет до конца поездки. На линии работает контроль», – раздаётся голос из кабины водителя. Остановка. Двери открываются, но, к сожалению, никто не выходит, люди, мёрзнущие на остановке, смотрят с безразличием на печальную картину в автобусе и, махнув рукой, ждут следующий. А мы едем дальше. Ближе к центру пассажиров становится гораздо меньше, хотя по-прежнему не сесть. Кружится голова и всё ещё тошнит, рука затекла от того, что приходится держаться за верхнюю перекладину, потому что до нижней не добраться. Сорок минут потерянного впустую времени. Выходишь из автобуса немного помятая и уже уставшая не то от сегодняшнего путешествия, не то от вчерашнего тяжёлого дня или позавчерашнего, или?.. Нет это хроническая усталость… В монастыре, что через дорогу, бьют колокола. Машины, что идут стеной, не дают перейти дорогу. Ожидание не проходит даром – вот ещё несколько человек пытаются перебраться на другую сторону улицы. «Вместе мы сила», – говоришь ты себе и идёшь рядом с ними в надежде, что сегодняшний день будет легче. Но нет… Скользкие, непосыпанные улицы создают дополнительные трудности в передвижении. От привычки ходить слишком быстро ноги не слушаются, кажется, что буксуешь от того, что ноги разъезжаются в разные стороны. Много усилий требуется приложить, чтобы просто дойти от остановки до работы. Вот ещё один опасный рубеж: полуразрушенная лестница, ведущая в небольшой дворик возле здания. Перил, конечно, нет, они же никому не понадобятся… Боком, очень осторожно… Заветная дверь. Заспанный сторож, услышав стук, открывает. В здании душно, слишком душно… Пахнет пылью и мокрой штукатуркой. Железная дверь, ведущая на работу, решётки на окнах, как будто от воров, и старый компьютер, напичканный вирусами, собранными по всем организациям и, конечно, случайно. На столе уже лежит записка от директора. Всё как в той сказке про Золушку. Матушка, можно я пойду на бал, постоять под окнами?.. Конечно, дорогая, только сначала помой всю посуду, побели кухню, разбери фасоль на белую и красную, погладь белье и так далее, и так далее… Работы как раз на неделю. Так и здесь: чем дальше в лес, тем больше дров. Напечатать платёжки, проверить акты сверки, подготовить смету под факт за прошедший месяц, а ещё надо сделать ежемесячные отчёты. И всё срочно, и всё сейчас. Компьютер от меня уже устал… С трудом он открыл программу, и я как савраска судорожно начинаю печатать платёжные поручения. Внизу хлопнула толстая старая дверь – душа ушла в пятки… Да, это она, вместе с мужем-водителем-носильщиком-спутником, везде и всегда следующим за своей женой, словно тень. Дружеское приветствие сквозь зубы. Крик за платёжные поручения, которые не прошли в конце месяца по остаткам на счетах в казначействе, и вопрос, вполне закономерный: «Ты успеешь всё сделать?!» Ну конечно нет! Времени в обрез, до обеда надо разбросать хотя бы основное, но… Жираф большой, ему видней. Снова крик, ссора, испорченное настроение… Время – уже поздно… Казначейство работает до часу, но надо успеть ещё в Управление, чтобы занести все отчёты и письма в разные кабинеты. Должность главного бухгалтера предполагает выполнение обязанностей ещё и почтальона по совместительству. Смотрю на часы… Следует любезное предложение довести меня в Управление, и только. И на том спасибо. Снова одни и те же люди, которые совсем не рады тебя видеть. Как только ты появляешься в организации, тебя встречают тяжелым вздохом и словами: «А, это опять вы…». Письма, отчёты, вопросы по существу. Иногда хочется спрятаться в панцирь, как черепаха, чтобы ничего не видеть и не слышать.

«Осторожно, следующая остановка – казначейство!» – так и хочется сказать о себе, когда почти бегом мчишься в следующее учреждение, перебегаешь дорогу на неположенный свет светофора и только слышишь вслед слова грозного ДПСника в рупор: «Девушка, надо ходить на зеленый!». Сил уже нет, зарядка закончена, когда без десяти минут до закрытия ты влетаешь к своему куратору и протягиваешь целую кипу платёжных поручений. Лицо его сразу меняется, улыбка сползает с губ. Да, всё как всегда, все они срочные, сегодня чтобы все ушли. До свиданья.