Тот, не поняв, что за сила встала у него на пути, словно бык на корриде, ринулся вперёд.

Марина стояла перед ним, её глаза пылали от ярости.

– Не смей к нему подходить! Не смей! Я тебе не позволю!

Она не подпускала его к Олегу, готова была сама кинуться на Ваню.

– Я люблю его и не позволю тебе ничего с ним сделать! Ты опять появился тогда, когда тебе это удобно! Ты всегда думаешь только о себе! – Марина рыдала.

Иван замер на миг, смотрел на неё внимательно. Неожиданно он размахнулся и отвесил ей пощёчину.

Марина перестала всхлипывать, и, схватившись за горевшую щёку рукой, смотрела на Ваню.

А он уже шёл прочь. Песок хрустел под его ногами, и длинная тень бежала впереди него.

Марина повернулась к Олегу, наклонилась над ним… в это самое мгновение он потерял сознание…

Борьба любящего

Челюсть болела – всё-таки он сумел его достать… И когда только? Ваня ведь сразу сбил его с ног и не давал подняться с земли. Однако, челюсть ныла. Ещё ныла душа, чего давно с Ваней не случалось. Он даже порою сомневался, что у него есть то, что люди называют душою. Если есть, тогда где она находится? В голове? В груди? Во всём теле сразу? И какая она? Прозрачная и повторяет контуры человеческого тела? Или просто дымка? Или это всё выдумки?

Ваня старался отвлечься от тягостных раздумий, но ему это не удавалось… В гостях у него побывала платиноволосая Тата, которую он вскоре после её прихода выпроводил восвояси, отдав ей так и неотработанные деньги. Тата была красивой, ухоженной, но Иван остался равнодушным к её красоте и ухоженности. Она казалась ему насквозь засаленной чьими-то похотливыми мыслями, изляпанной, он будто видел на ней отпечатки пальцев всех тех, кто когда-либо до неё дотрагивался. Марина была полной её противоположностью – какой-то чистой и невинной. Ваня даже не представлял, что такие существуют ещё на Земле. Ещё при первой их встрече он окрестил её про себя тургеневской барышней. Долгое время он не доверял ей и ждал подвоха: вот-вот она сбросит маску «прилежной девочки» и станет такой, как все – корыстной, лживой. Но на Марине не было маски. Как только он это понял, всё изменилось. Он стал бояться потерять её. Ваня сам себе не хотел признаваться в этом, но в последнее время всё чаще и чаще думал о том, как она дорога ему. Её он хотел защищать, ради неё решил поменяться. И тут – такое…

От неё он не ожидал этого.

«И она… и она тебя предала… хотя… Что же ты хотел от неё, идиот? Чтобы она вечно ждала тебя и плакала по ночам в подушку? Чтобы тряслась от страха и места себе не находила от беспокойства?» – думал он.

Он обвинял и себя, и Марину, и обстоятельства, но не знал, что делать дальше. А душа ныла… Он прокручивал в голове каждую их встречу, и казалось, что кто-то опускает его сердце в горький мёд.

…Он подходил к Марининому дому, едва ли не летел. Ещё с порога почувствовал запах лимонного пирога – это был его любимый.

Марина стояла на кухне в голубом сарафанчике, волосы забраны в высокий задорный хвост. Ваня неслышно подкрался и закрыл ей ладонями глаза.

– Орландо Блум? – начинала она угадывать, и в её голосе слышалась такая радость, что сердце у Вани начинало дрожать.

– Нет!

– Бред Питт?

– Нет!

– Кто же? Я сдаюсь!

Он убрал ладони и развернул её лицом к себе, обнял за талию.

– Это всего-навсего я…

– Хорошо, что ты пришёл! – сказала она просто. И он чувствовал, что она ждала его. Только она одна могла так просто и хорошо сказать.

– Я скучала! Представляешь, сидела, читала, и вдруг думаю: «Надо испечь лимонный пирог!». И тут раз – ты пришёл.

– А я почувствовал, что ты собралась печь пирог, и вдруг думаю: «Надо прийти!»

– Мы друг друга на расстоянии чувствуем! – улыбнулась Марина и уткнулась носом ему в плечо. Она доставала ему носом только до плеча. Поэтому он звал её Пигалицей. Марина смеялась над этим словом, но радовалась, когда он так её называл…

…Однажды Ваня подобрал на улице котёнка и принёс Марине. Он ожидал, что она будет рада, но Марина была не в восторге. Она широко раскрытыми глазами смотрела на мяукающий комок шерсти и не хотела брать его в руки.

– Я иду-иду… Смотрю, он сидит… Худющий такой… Чё-то жалко стало… Ты не любишь котов, да? Давай я его назад отнесу.

Марина не любила котов, но тут вдруг бросилась к Вани и отобрала у него малыша.

– Нет-нет! Пусть живёт у нас! Места много!

– Мне кажется, он на меня похож! Назовём его Ванюша!

– Нет! Нельзя животных человеческими именами называть! Лучше назовём его Цезарь.

Так у них поселился Цезарь…

Марина была его мостиком в нормальную жизнь… И вот этот мостик стал ломаться…

«Почему? Почему это случилось? Почему она так со мной? Она как тигрица, защищающая своих детёнышей, бросилась на защиту этого придурка!»

Иван вспоминал её дикий, полный отчаяния и решительности взгляд. В тот момент она могла и убить его ненароком, если бы он приблизился к её ненаглядному ещё хоть на сантиметр. Ване хотелось бы, чтобы Марина когда-нибудь и его также защищала.

«А ведь она защищала тебя… Тогда, в первую встречу. Она не знала, кто ты, от чего бежишь, и всё равно спасла…»