Я приложилась к кувшину с молоком и подавила горестный вздох. Все, как в моем мире: слабой женщине остается надеяться, что прискачет прекрасный принц и избавит от всех несчастий. Заодно избавит от чувства собственного достоинства, свободного времени и планов на будущее.

— Могу научить тебя танцевать, если хочешь, — слова сорвались с губ вопреки моей воле.

Я запоздало спохватилась и чуть не захлебнулась, сделав слишком большой глоток. Но отступать было поздно: в глазах Ка зажглась надежда.

— И как Дола? С молоком? — уточнила варварка.

Я смущенно повела плечами и призналась:

— Не то чтобы я прямо так умела. Но как укрепить интимные мышцы, знаю. В теории.

— Научи! — Ка схватила меня за руку.

Вот так, вместо того чтобы искать способ вернуться домой, я умудрилась оказаться в роли тренера. Пообещала сделать то, о чем имею слабое представление. Но в моем случае нечаянно вылетевшее слово оказалось не воробьем, а настоящим дятлом, готовым задолбать до смерти.

— Значит, так, — подвела я итог. — Я сделаю то, что ты просишь. Но с одним условием: ты выполняешь все, что я скажу, и не упоминаешь при мне это противное слово «табу». Поняла?

Ка закивала так часто, что я стала всерьез опасаться, что у нее оторвется голова. М-да, ради возможности жить долго и счастливо женщина готова на что угодно. Даже танцевать под чужую флейту.

Со стороны зарослей послышалось подозрительное шуршание. Грозный окрик Ма прозвучал неожиданно, как раскат грома на безоблачном небе. Мы с Ка едва успели спрятать в камнях рыбьи кости и выбросить опустевший кувшин в кусты.

Эх, и орала старуха. Малый словарный запас нисколько не мешал ей послать нас туда, где даже раки не зимуют. Но напрасно разгневанная Ма пыталась поймать ленивиц и надавать оплеух. Сытная еда и отдых придали нам с Ка сил, как двум антилопам.

В этот вечер Ма лишила нас ужина и все собранные нами коренья ссыпала в «копилку» для жрецов. Ка приняла поступок матери как должное, а я слишком устала, чтобы спорить. Да и не до ругани мне было: в моем воспаленном мозгу зрел план побега.

От идеи обратиться за помощью к жрецам пришлось отказаться: слишком они непредсказуемы и развратны, даже по меркам моей современности. Не исключено, что они практикуют кровавые жертвоприношения и пытки во славу своей Калки. Не хотелось бы мне вместо долгожданной свободы попасть на плаху. Они прекрасны, спору нет, но мужчины из моего мира все ж милее, все ж спокойней и добрее.

Искать сочувствия у других варваров тоже было бессмысленно. Остался один путь: смыться самостоятельно. Но для начала мне нужно было запастись едой и информацией. Конечно, из Ка собеседница, как из мухомора варенье, но все же…

Впрочем, варварка свое обещание сдержала и слушалась меня беспрекословно. Мы перестали отдавать всю собранную провизию Ма, ели вдосталь и часть откладывали на черный день, вернее — на день моего побега.

За неделю с небольшим нам удалось нарушить столько табу, что я сбилась со счета. Мы с Ка воровали с полей жрецов кукурузу, ловили в их озере мидий и, страшно признаться, охотились в дубово-осиновой роще на дождевых червей. Впервые увидев этих склизких созданий, размером с мою руку, я пришла в ужас. Но голод не тетка, а злой дядька с пустым половником. После нескольких дней жесткой диеты я поняла, что всеядна. Да и жареное на костре мясо червя оказалось на редкость вкусным и питательным — чистый белок. Деликатес, так его растак! А добытые совместно с остальной «семьей» коренья и орехи стали прекрасным гарниром к основным блюдам.

Ма, какой бы варваркой она ни была, вскоре начала подозревать нас с Ка. Еще бы, наши довольные рожи светились, как два масленых оладушка. И работать на сытые желудки мы стали активнее, и к вечеру, несмотря на длительные отлучки, наши корзины оказывались заполненными доверху.

К моему удивлению, хитрозадая старуха не стала читать нам моралей и просто-напросто потребовала свою долю краденого. При этом она произнесла гениальную фразу:

— Жрецы поймать — я не знать. Сами виноваты. Умрете.

Ага, типа я не я, и горлянка не моя. Но жрецов бояться — с голоду умереть, потому мы с Ка продолжили нарушать табу. И жизнь в диком поселении стала не такой уж невыносимой.

Пер перестал быть любимчиком Ма и теперь дулся на нас с Ка. Маменькин сынок злился и пытался гадить исподтишка. То собранные орехи «нечаянно заденет» и рассыплет по земле, то «забудет» починить наши корзины. А один раз он подложил нам в шкуры листья крапивы. Но мы с Ка его догнали и так отходили той самой крапивой, что Пер долго не мог сидеть и все время чесался.

Недалекая Мна ни о чем не догадалась, но драться больше не лезла — ни ко мне, ни к младшей сестре. Зато подозрительно косилась на мой клатч — пришлось припрятать «шкатулочку с золотым ключиком» подальше от ее загребущих лап.

Я тоже выполнила обещание, данное варварке. Ка оказалась послушной и одаренной ученицей. Она хорошо чувствовала ритм, умела двигаться плавно и чувственно. И, раз уж жрецы оказались поклонниками восточных традиций, пришлось учить варварку танцу живота. Мы начали с самых простых движений, но постепенно все больше входили в раж. Изящные, грациозные движения помогали расслабиться и снять стресс. Раскрепоститься и обрести гармонию.