Снова и снова встречались НИИМП и мастер Перуанский. Трое Согласных соединяли его составные части вместе по двое, по трое, по четверо, смотрели, чем игра одной половинки отличается от игры другой половины, трех четвертей, целого мастера…

И тут перед исследователями забрезжила надежда, недавно почти потерянная. От перегруппировки компонентов мастера Перуанского менялась не просто шахматная сила. Менялась и манера игры, другой характер приобретали ошибки и удачи.

Когда в очередную дробь мастера входил Ранцев, ее противник неизменно попадал в трудное положение по дебюту. А играть в этом случае эндшпиль не имело смысла даже при самом небольшом перевесе у «дроби». Так блестяще Ранцев знал шахматную теорию. И он получил условное прозвище «Теоретик».

Без Перова даже трем четвертям Перуанского явно было очень трудно определить общую цель, к которой следовало стремиться в данной позиции. Кроме того, он был еще «службой безопасности» — замечал самую возможность мало-мальски грубых ошибок.

Скирмунт явно задавал тон, когда разрабатывался стратегический план пути к этой цели.

Иванов лучше всех умел наносить такгические удары, быстрее находил способы использовать небольшое временное преимущество.

Перов стал в терминологии НИИМПа Инициатором, Скирмунт — Стратегом, Иванов — Тактиком.

В общем, та же классификация годилась и для коллективных гениев из других областей — науки ли, искусства ли.

…Ох, до чего же они устали!

Тихон, способный не спать неделями, время от времени осторожно позевывал; Карл, принципиальный противник всех снотворных и возбуждающих, украдкой от друзей глотнул таблетку кофеина; Леонид, болезненно поморщившись, потер колено и лег на тахту, на живот, подперев голову руками. Никому из них и в голову не пришло, что завтра воскресенье и есть возможность выспаться как следует первый раз за последний месяц, а утро вечера мудренее, и, значит, стоило бы отложить этот разговор.

Нет! Опыты с мастером Перуанским были закончены. Нужно было подвести итоги. Ждать с этим?! И они только позволили себе подремать четверть часа в такси, по дороге от клуба к Тихону. А сейчас зевки, таблетки, позы — все это было данью усталости, — данью, сверх которой эта самая усталость ничего не могла с них получить.

— Мы нашли четыре основные части таланта, — торжественно начал Тихон.

— Э, нет! — быстро перебил его Карл. — Основных ли — мы не знаем, таланта ли вообще — мы не знаем.

— Чисто теоретически, — глуховато проговорил Леонид, — из нашего анализа игры мастера Перуанского следует, что может еще существовать Страж — борец с зевками (тут по совместительству Перов). Есть место и для Расчетчика — тонко и далеко умеющего считать последствия отдельного хода.

— Тогда уж возможен и Координатор — он должен сводить воедино мнения остальных.

— Ну вот, Тихон, сам же говоришь! А только что рассуждал о четырех основных частях…

— И что? — Леонид резким движением поднялся с тахты, потянулся, встряхнулся, словно разбрызгивая остатки вязкой дремы, напрасно пытавшейся его одолеть: — И что? Будем, значит, искать еще основные части, дополнительные части, вспомогательные части! Мы ведь играем! Играем! Теорию нам не создать. А вот гипотезу — удалось. Так поработаем с ней.

— Ну ладно, ладно. Я и сам так думаю. Только не надо забывать…

— Не будем забывать! — Тихон встал. — Сейчас я поставлю чай. И продолжим… Значит, мы признаем и объявляем основными компонентами коллективного таланта: Инициатора, Стратега, Тактика и Теоретика. Мы признаем и объявляем, что это относится не только к шахматному таланту, но годится и для талантов литературных, музыкальных, научных и т. п. Мы признаем и объявляем, что для участия в коллективном таланте каждый из его сочленов должен представлять собой достаточно четко выраженный тип Инициатора, Тактика, Стратега или Теоретика. Все!

— Дело за малым, — Карл потер лоб, поморщился, бросил в рот — уже не скрываясь — еще одну таблетку кофеина и продолжил: — Всего-то и надо, что определить, кто представляет собой такой-то тип достаточно ясно, а кто нет. Мы с вами без конца возились с тестами — можем мы хотя бы для себя решить, кто из нас кто?

— Так ведь нас всего трое! Кого-то одного не хватает (Тихон).

— Или кто-то совместитель (Леонид).

— Что же, — Карл засмеялся. — Очень похоже, что Тихон сразу Инициатор и Стратег, Леонид — Теоретик, я — Тактик, он же Страж, поскольку чаще всех сомневаюсь.

— Может быть, — сказал Леонид. — Но вероятней, что мы подлажены друг к другу по какому-то другому принципу — кто сказал, что найденный нами путь единственный? Но мы нашли его. Его и будем исследовать.

…Почти черный чай, булькая, лился в чашки. Тихон поставил чайник на место, удовлетворенно вздохнул, протянул руку к сахарнице, достал кусок рафинада, обмакнул в чай… и выронил. Крошечные пузырьки отметили кривую, по которой сахар опустился на дно. С задумчивой улыбкой проследил Тихон его траекторию, откинувшись на спинку кресла. Но раньше, чем белый параллелепипед закончил свой последний путь, глаза Тихона закрылись. Он спал.