Разве что Вайрис сам публично покается.

Жаль, не было возможности сразу выволочь гаденыша на плац перед всеми, пока он от боли и испуга ничего не соображал и кололся как сухое полено. Еще бы! Если бы Норр увидел себя в зеркало в тот момент, когда нависал надо перепуганным са Дайрошем, сам бы испугался ледяной жестокости в своих глазах.

Но поганец довольно быстро опомнился и прямым текстом послал всех подальше. Не докажете, и все тут.

Так что если бы не Кейрош... Норр непроизвольно скрипнул зубами. Несправедливость, творящаяся по вине мерзавца, продолжала нестерпимо жечь где-то в груди, и теперь ди Майрис с надеждой смотрел на генерала Гоарарда — может быть, он что-то придумает? Спасет? Разрешит ситуацию?

Увы. Все оказалось именно так, как сам Норр и подозревал. Ничего толком сделать нельзя, тем более сейчас, когда до наказания остались считаные часы. И опровергнуть слова Кириана нельзя тем более — это ударит в первую очередь по Иллис.

Потому что Блейр наверняка затеет подробное расследование с опросом всех кадетов поголовно, и кто-то обязательно проболтается. А дальше, как по ниточке, вскроется и подделка журнала, и сговор с целью выгородить «виноватую»... Страшно подумать, к чему все это может привести.

— Я попытаюсь... — голос ректора впервые на памяти Норриана так откровенно сорвался, — попытаюсь облегчить его участь. Но...

Они оба одновременно посмотрели на копию приказа, так и лежавшую у ректора на столе. Гэнерал невнятно рыкнул что-то сквозь зубы и смял бумаги в кулаке. Потом посмотрел на парня:

— Порка будет публичной, и... я надеюсь, кадеты моей академии покажут себя настоящими товарищами.

— Об этом не беспокойтесь. Совет ар'гардов уже извещен, более того, ра Сайеш прямо сейчас проводит разъяснительную работу среди остальных, — твердым голосом доложил Норриан. — Кейроша мы не бросим.

Ректор кивнул, как будто и не ожидал от него другого ответа.

— Хорошо... Это хорошо. Но что насчет Вайриса? Он может попытаться снова донести на Иллис инспектору Блейру, и тогда...

— Вайрис в лазарете. Я сам отвел его туда, и в ближайшие две недели ар'гард са Дайрош не выйдет из палаты и вряд ли что-то сможет кому-то объяснить.

— Кхм... — ректор уставился на Норриана с недоумением. — В каком смысле?

— Я ему челюсть сломал, — мстительно пояснил Норриан. Немного подумал и добавил: — В двух местах.

Ректор открыл рот. Закрыл. Снова обхватил голову руками, немного посидел молча и, наконец, разродился:

— Прекрасно, ди Майрис, вы понимаете, что теперь я вас должен исключить? Не говоря уже о том... руки вы этому... тоже сломали, чтобы он не написал донос?

И поперхнулся, заметив в глазах Серебряного Принца острое сожаление и нехорошую задумчивость. Воскликнул торопливо:

— Вы этого не слышали'. И вообще... идите, ар'гард, идите отсюда. В канцелярию. Скажите секретарю, что раз уж он все равно не ушел с рабочего места, то пусть готовит приказ об отчислении...

Тут генерал сделал паузу, глядя прямо в глаза Норриана, но, не заметив там и тени беспокойства — похоже, Норр предполагал такой исход и был к нему готов,

— закончил со вздохом: — Об отчислении Вайриса са Дайроша. В связи с тем, что его поведение несовместимо с высоким званием выпускника академии Рандар. И по ходатайству совета ар'гардов. Не сомневаюсь, что такое ходатайство будет.

Вот теперь Норриан вскинулся, посмотрел на ректора изумленно, потом кивнул и стремительно вышел.

Все это сейчас вспомнилось ему, пока он шел по коридору в свою комнату, оставив Кириана отбывать остаток срока в карцере. Но уже совсем скоро Князя переведут в отдельную палату. Что ж... все самое поганое вроде бы позади.