Почти двое суток потерял в Калуге-1877 Франсуа Бенью, пока, наконец, установил, что в Калуге-1877 года Циолковского вообще нет и быть не может. Он приедет сюда гораздо позже, в 1892 году. Тонкая догадка Бенью оказалась заблуждением, грубейшей фактической ошибкой. Только тогда из океана адресов в голове Бенью вынырнула Тула-1607, в которой сидел в осаде такой человек, как Иван Исаич Болотников.

Затем Иванчук принес весть о том, что ребята-анализаторы установили на диаграмме следа «Ковбоя» место торможения. Этим местом оказалась плоскость 7/XVII-АК 6,8. Тула-1607! Бенью сразу стало легче на душе. Теперь его мысль о Болотникове находила подтверждение. Но вместе с тем это означало, что Андриевский либо воспользовался неизвестным Контрольной Службе коридором, либо все же рискнул нырнуть с головой в Красный бриз, что тоже наводило на грустные мысли: Бенью нырнуть в Красный бриз вряд ли бы решился. Выходит, что Андриевский знает о Красном бризе гораздо больше, чем Контрольная Служба.

Так или иначе, сотрудники Контрольной Службы продолжали поиск во всех подозреваемых плоскостях по всему жизненному пространству, а сам Бенью, взяв несколько человек, отправился в Тулу.

Болотников Бенью понравился. Бенью сразу сделал попытку найти в его глазах остаток разговора с Андриевским, однако ничего такого там не было. Видимо, Бенью все-таки успел и появился здесь еще до разговора. Теперь оставалась сущая мелочь, найти в крепости самого Андриевского.

Тула-1607 ничего особенного из себя не представляла: город, похожий на многие другие в жизненном пространстве. Телесная субстанция Бенью, как и положено, была широкоплечей, здоровой, ничуть не похожей на самого Бенью, зато — знакомой со всеми видами единоборств, с которыми был знаком Бенью. Бенью вспомнил добрым словом инженерный отдел Службы. «Для разрушения данной телесной субстанции и возвращения в Нулевую Плоскость девять раз нажать на родинку под правым соском». Что ни говори, а инженеры сделали большой шаг вперед. Сколько раз Бенью приходилось прыгать из плоскости в плоскость, сколько раз он разрушал за собой использованные тела и, кроме нескольких случаев, практически не испытывал неприятных ощущений. Правда, то, что он чувствовал, тоже кайфом не назовешь, но к этому можно привыкнуть. Как к невесомости. Да и никуда не денешься, если желаешь работать в КС.

За последние пять суток Бенью первый раз пожалел Андриевского. За все время своей деятельности тот лишь несколько раз сумел воспользоваться инженеристикой, и то пока был почти неизвестен. Впоследствии таких возможностей у него не было, и он всегда прыгал чужаком, «пиратом». А чтобы чужак попал обратно в Нулевую Плоскость, в той плоскости, куда он нелегально просочился, он должен умереть. Реально умереть, по-настоящему, со всеми отсюда вытекающими ощущениями. Экспериментально это выяснили еще очень давно, еще когда жизненное пространство не называлось жизненным пространством. В дальнейшем происходили прелюбопытнейшие случаи. Так, например, один нарушитель совершенно случайно попал в тело известного французского актера, которому положено было умирать лишь через пятнадцать лет. Пришлось отправлять специальную группу, чтобы упросить «пирата» согласиться на добровольное пятнадцатилетнее заключение в теле актера, причем на третьем плане, где-то в глубинах подсознания. И что самое обидное — как только через пятнадцать лет ставший знаменитым «пират» наконец вернулся, сразу же был изобретен способ искусственного возвращения подобных заплутавших странников. Способ, однако, очень сложный, требующий огромных энергетических затрат и к тому же довольно опасный из-за странного влияния темпоральных вихрей. Вся аппаратура была сразу же отдана под строгую опеку Контрольной Службы.

На этот раз Андриевский также пребывал в Туле чужаком. Он откуда-то имел очень точную информацию и всегда пиратствовал исключительно корректно, вселяясь в тела только тех объектов, которые должны были в самое ближайшее время каким-нибудь образом погибнуть. Поначалу Бенью пытался предугадать его выбор на основе знания будущих событий, но неизменно обманывался и постепенно отказался от этого метода, возвратившись к простому, традиционному поиску. Однако теперь, когда он видел распятие, он почему-то сразу начинал размышлять, а не было ли целью Христа всего лишь поговорить по душам с Понтием Пилатом. А потом вспоминались шесть часов на кресте. И как ни отгонял Бенью эти мысли, ничего не мог он с собой поделать.

Итак, в Туле-1607 в момент прибытия Бенью находилось 40 тысяч человек.

Кто-то из них был Андриевским.

На землю неторопливо падал первый осенний еще снег, падал и тут же таял, растворяясь в грязи и образуя слякоть. Князь Телятевский, хлюпая грязью, подошел к избе, в которой жил Болотников, и с удовольствием ступил на деревянный настил перед входом в избу.

Из дверей вышел князь Шаховской.

Князья посмотрели друг на друга.

— Какой снег мокрый, — сказал Шаховской.

— Хоть такой. Погода долго мутная была — и такой снег к добру.

— Мокрый снег… — задумчиво повторил Шаховской. — Мутное небо… Решающий миг наступает, Андрей Андреич. Что воеводе посоветовать хочешь?

— Ничего не хочу советовать. Послушать хочу, что скажет, — ответил Телятевский и прошел в избу.

В горнице было тихо, уютно. Светло.

Болотников стоял спиной к двери, сложив руки на груди.

— Вода пошла, князь, — сразу сказал он.

— Что теперь?

— Теперь хуже, чем было. Треть города скоро будет под водой. Вылазка! Что ж еще?.. Тесновато стало в городе, пора!

— Бесполезно ведь.

— Ну… а вдруг? — без особой уверенности сказал Болотников.

— На бога уповаешь?

Болотников криво усмехнулся:

— Для меня на бога уповать — последнее дело. Сейчас только на себя и на свою силу уповать можно. А у бога потом хорошо грехи замаливать.

Болотников умолк, затем, круто развернувшись, с силой заговорил:

— Мне Шаховской только что говорил: запереться, мол, в кремле и, кроме ратных, никого туда не допускать. Год просидеть можно. А, князь?