Шрифт:
Сегодня речь уже не о «современном»: отныне – это «нечто иное», в совершенно «новом духе».
«Новый дух» ведет к эмоциональной простоте, к твердости выражения – к ясному утверждению звучания и ритма (с четким, акцентированным рисунком – исключительно сдержанным и аскетичным)… Я говорю о музыке.
Нам уже незачем называть себя «людьми искусства»; мы оставляем это блестящее звание парикмахерам и педикюршам.
Совсем недавно я слышал, как один порядочный и почтенный господин спросил у вежливого китайского ученого (речь идет вовсе не о Луи Лалуа): «Почему это вы, китайцы, остались такими дикими?» Черт возьми! Этот порядочный и почтенный господин – «современный», совсем не «фриц» и даже не «большевик»… Да-да, и с этим его надо поздравить.
Актуальность ставит этих «просроченных» господ в комическое положение: между двумя стульями (двумястами тульями, позволю себе выразиться). Их «художественное» путешествие может закончиться только плохо. Они сели на старое судно в «стиле модерн», которое протекает до самых мачт. Они сочиняют «богато», с «позолотой» и неслыханной «деланой роскошью» (это как накладной нос). Их дурной вкус бросается в глаза, в уши и даже… под ноги непосвященным.
Этот дурной вкус затягивает их на дно Искусства, где им остается лишь гнить, как старые орехи, – в полной безвестности, вдали от Жизни и ее течения. М-да.
Даже солнце пожимает тысячелетними жгучими плечами, слыша их претенциозное и нелепое воркование. Оно категорически отказывается освещать их своими лучами (о газовых фонарях я даже не говорю). Светило, хорошо известное своей честностью, не любит «дублеров» – особенно когда они даже не двойники, а тройники («триплеры»).
Весьма странно слышать, как господа с самыми плоскими устремлениями рассказывают вам о «революционности».
То они используют это слово против вас, то употребляют себе на пользу. Одна неискренность, и только. М-да.
Обложка журнала «Le Coeur `a barbe». Апрель 1922
Публикация заметок Эрика Сати «Наём прислуги». Le Coeur a barbe. Апрель 1922
Разумеется, мой дорогой друг Вюйермоз прекрасно знает, что такое «революционность»… Ведь именно он – несколько веков назад – изобрел баррикады… В общем, свирепый и кровожадный тип революционера… ужас, да и только!
Вюйермоз – случай курьезный. Этот человек представляет Безликость и Инкогнитость так удачно, что все обманываются. И все так «дрейфят» перед ним, что становится невообразимо страшно. Посмотрите на него, закрыв глаза: перед собой вы увидите некое подобие Робеспьера, короткошерстого и – уверяю вас – наводящего жуткий страх…
М-да. Экий террорист!.. Интересно, в какой же стране? Должно быть, это происходит в краях отдаленных – в одной из тех провинциальных и пекюшеобразных стран, которые нам – увы – столь хорошо известны!
Чертов Вюйермоз!.. Всегда одинаковый: ни хороший, ни плохой. Но почему-то всегда раздражительный, кислый, как померанец. Не всем дано мнить себя сахарным апельсином… Вот, наверное, почему.
Оставим его: он слишком едкий! Врезать бы ему несколько раз большим ящиком по затылку, и пусть потом кусает себе локти!
Сегодняшняя и завтрашняя молодежь все уладит. На горизонте появятся новые молодые музыканты.
Мне не надо долго ждать, чтобы понять, кто такие Орик, Мийо и Пуленк. Я горжусь тем, что знаком с ними, я счастлив тем, что застал их успех. Успех моих молодых друзей злит «некоторых зануд», лишенных индивидуальности, таланта и нравственного возвышения?
Что я могу сделать? Будущее докажет мою правоту. Разве в прошлом я не был хорошим пророком?
Наём прислуги
Аттестат: Не все животные являются домашними… слугами (как говорит Лев).
Трюк с передником: «Парижский конгресс» – это не собрание прислуги (как говорит «вышеупомянутый»).
Лакейство: Г-н Озанфан не несет ответственности за действия своей прислуги (Парижский конгресс).
Жилет в полоску: Г-н Андре Бретон не является слугой г-на Озанфана (как он говорит).
Каков хозяин, таков и слуга: Хорошая прислуга должна быть плоской – по крайней мере, сплющенной (Парижский конгресс).
Старый лакей: Г-н Озвьейяр хороший хозяин для своих слуг – как и для Живописи (как говорит г-н Жаннере).
Требуется: Молодой слуга, чтобы Продырявить еще одну Картину кисти Того же Художника, что и в прошлый раз (Новый дух).