Шрифт:
Не без обдуманного изящества, симметрично, в 10-й строфе возникает английская литературная пара – Джордж Байрон и Джон Китс:
А жил я в комнатке старинной,но в тишине ее пустыннойтенями мало дорожил.Держа московского медведя,боксеров жалуя и бредякрасой Италии, – тут жилстудентом Байрон хромоногий.Я вспоминал его тревоги, —как Геллеспонт он переплыл,чтоб похудеть. Но я остылк его твореньям… Да проститсянеромантичности моей, —мне розы мраморные Китсавсех бутафорских бурь милей.45
Цитаты из УП приводятся (в современном правописании) по указанной нами первой журнальной публикации, поскольку при жизни Набокова поэма не переиздавалась, а во всех последующих известных нам изданиях ее текст печатается с грубыми ошибками. Наиболее огорчительный тому пример являет собой издание, претендующее на полноту и научность: Набоков В. В. Стихотворения. / Вступ. ст., сост., подг. текста и примеч. М. Э. Маликовой. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 2002. Среди множества искаженных в этом издании стихотворений Набокова (порой с потерей целых строк), в строфе 14-й УП находим: «Не шло ей имя Виолета / (вернее: Вийолет, но это / едва ли мы произнесем)» (с. 316. Курсив мой. – А. Б.), тогда как у Набокова и в английском языке: Вайолет (с. 229 указанной журнальной публикации). Еще раньше, в одной лишь 11-й строфе, находим: «в капельках» – должно быть: «в капельке», «мир явился» – должно быть: «мир являлся», «в колодец» – должно быть: «в колодезь» (устар. форма, отвечающая другим устаревшим словам в УП: «други», «нудит», «молвил», «пиит», «ржа»), «Люблю я» – должно быть: «Любил я».
Упоминание Байрона показывает, как в УП работает механизм заимствований из ЕО: естественное присутствие Байрона в кембриджском антураже поэмы обусловлено не столько самим этим антуражем и поэтическими занятиями лирического героя поэмы, сколько упоминанием его в строфе XXXVII Гл. 4 ЕО: «Певцу Гюльнары подражая, / Сей Геллеспонт переплывал <…>». Причем Набоков снижает пушкинское романтическое уподобление своего героя Байрону, певцу Гюльнары (героини «Корсара»), бытовым замечанием: «чтоб похудеть». С Китсом же, одно стихотворение которого Набоков перевел как раз в Кембридже [46] , дело обстоит сложнее. Приведенная 10-я строфа начинается реминисценцией из строфы XLIII Гл. 4 ЕО. У Пушкина: «Сиди под кровлею пустынной <…>». У Набокова:
46
«La Belle Dame Sans Merci (Из John Keats)» из сб. «Горний путь» (1923). Этот перевод Е. Витковский назвал «весьма вольным переложением» (Китс Дж. Стихотворения и поэмы. М.: Рипол Классик, 1998. С. 8).
До 27-й строфы УП времяпрепровождение героя в его комнате не описывается. Но вот в 27-й строфе, сразу после автопарафраза из 10-й строфы («…в старинной комнатке моей»), следует заключительный катрен с реминисценцией из стихотворения Китса «Мечта» («Fancy», 1820) и одновременно из ЕО (совпадения выделены курсивом).
Китс:
<…> Что же делать?Сиди у очага, когдаГорят сухие ветки ярко,Дух зимней ночи…Пушкин (Гл. 4, XLIII):
В глуши что делать в эту пору?Гулять? <…>Сиди под кровлею пустынной,Читай: вот Прадт, вот W. Scott.Не хочешь? – поверяй расход,Сердись иль пей, и вечер длинныйКой-как пройдет, а завтра то ж,И славно зиму проведешь.Набоков (строфа 27-я, также в описании зимнего вечера):
<…> пылают угли. Вечер. Скука.<…>В камине ласковый, ручной,Огонь стоит на задних лапахи от тепла шершавый запахувядшей мебели слышнейв старинной комнатке моей.Горячей кочергою ямкив шипящей выжигать стене,играть с самим собою в дамки,читать, писать, – что делать мне?Обнаружить эту двойную аллюзию, соединяющую Пушкина с Китсом, помог «Комментарий» Набокова к ЕО, в котором писатель к строфе XLIII Гл. 4 для сравнения приводит именно «Fancy» Китса [47] .
47
Набоков В. Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин». С. 385. См. перевод «Fancy» В. Микушевича: Китс Дж. Стихотворения и поэмы. C. 192.
Важная для Набокова тема сопоставления Англии и России – родины и чужбины – развивается в УП в строфах с 36-й по 43-ю, в которых обыгрываются строфы XLVII–L Гл. 1 ЕО с их темой родины, свободы и с круговым движением от России к Италии, Африке и снова России («Ночное небо над Невою» – «Адриатические волны, / О Брента!» – «И средь полуденных зыбей / Под небом Африки моей / Вздыхать о сумрачной России»). Опорой Набокову служит мотив прогулки на лодке по реке. У Пушкина следует переход от Невы и Петербурга к Бренте и Венеции, Набоков же движется в обратном направлении: речка Кем вначале «вьется / с венецианскою ленцой» (38), затем превращается в русскую реку (43); условной «младой венецианке» Пушкина в «таинственной гондоле» у Набокова вновь зеркально соответствует некая определенная русская возлюбленная, с которой герой когда-то летом также плыл в лодке. В центре этого ряда аллюзий находится 42-я строфа, в которой Набоков перефразировал сразу две строфы ЕО (параллели отмечены курсивом).
а) Гл. 1, строфа ХLVIII:
Лишь лодка, веслами махая,Плыла по дремлющей реке:И нас пленяли вдалекеРожок и песня удалая…б) Гл. 3, строфа XXXII:
<…> Там долинаСквозь пар яснеет. Там потокЗасеребрился; там рожокПастуший будит селянина.УП (42):
<…> Вдалеке невнятнопропел на пастбище рожок.<…>В тумане звук неизъяснимыйвсе ближе, и, плеснув слегка,тень лодки проходила мимо <…> [48]Как можно видеть, некоторые пушкинские детали в УП заимствуются практически без изменений, однако они включаются Набоковым в контекст с иным, порой противоположным значением, что в приведенном фрагменте оправдывается личными биографическими мотивами: изгнанничеством и постулируемой, а не желаемой, свободой героя УП – alter ego автора-эмигранта. Отметим еще несколько переиначенных заимствований из пушкинского романа, которые, очевидно, были рассчитаны на мгновенное узнавание:
48
В комментарии к Гл. 1 строфы XLVIII ЕО по поводу сочетания лодка – река – певец Набоков заметил, что оно «составляет одно из самых плоских общих мест романтизма» (Набоков В. Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин». С. 195). В УП (в той же 42-й строфе) эта «романтическая формула» уже пародируется: река – лодка – граммофон.